Жерар Депардье впервые за много-много лет (а может, и десятилетий) снялся в главной роли в приличном фильме – причем собственном бенефисе, ленте Гюстава де Керверна и Бенуа Делепина
Последний мамонт Франции, номинировавшейся в прошлом году на берлинского "Золотого медведя".
Это своеобразный
Рестлер (Рурк и Депардье даже внешне неожиданно оказались похожи – видимо, все дело в длинных волосах), снятый "под Каурисмяки" дуэтом режиссеров-певцов пролетарской печальной Франции, авторов выходившей в российский прокат
Луизы-Мишель. Манерой сюжетосложения новый фильм не слишком отличается от предыдущей работы: все та же совершенно нефранцузская меланхоличность и легкий абсурд, все те же путешествия на край ночи на различных видах транспорта, все тот же флер фильма-социализма – не в смысле Годара, а в смысле кино про то, как тяжко жить под гнетом буржуазного общества. Но все это – в рамках чистейшего маньеризма, встраивания себя в определенный контекст. Тем более главное в картине все же – Депардье.
Его герой – выходящий на пенсию добродушный громила, всю жизнь гнувший спину на самых разных работах, теперь, когда пришла пора отправляться на покой, обнаруживает, что некоторые работодатели попросту забывали регистрировать его у себя. Тогда он садится на мотоцикл, пообещав жене слишком не гнать, и отправляется в путешествие по волнам своей памяти.
