В антиутопической Британии второй половины двадцатого века наука совершила огромный рывок: средняя продолжительность жизни человека увеличилась до ста лет за счет развития трансплантологии. Развитие же заключалось, по сути, только в одном: отдельных людей стали выращивать специально для того, чтобы потом "разобрать на запчасти". Ну, то есть на органы. Вживлять их больным и таким образом продлевать жизнь.
На этом фантастичность сюжета фильма Марка Романека
Не отпускай меня исчерпывается. Снятую по номинировавшемуся в 2005 году на Букеровскую премию роману британского писателя японского происхождения Кадзуо Исигуро картину при всем желании ни к фантастике, ни даже к антиутопии приписать невозможно. Если с фантастикой все уже ясно, то с антиутопией сложнее, ведь есть потенциал рассказать историю про несчастных аутсайдеров, обреченных умереть во имя продолжения жизни высшей расы. Но этого в фильме нет, путь выбран совсем другой.
Главными героями здесь выступают как раз троица таких вот выращенных на органы милых молодых людей: Кэти (
Кэри Маллиган), Томми (
Эндрю Гарфилд) и Рут (
Кира Найтли). Отношения между ними вовсе не обусловлены тем, что ребята, как повторяют на все лады разные персонажи, не доживут до тридцати лет, потому что куда раньше им вырежут почки - отношения эти чисто мелодраматические. И развиваются сугубо по законам жанра. Сначала — первые полчаса — детки взрослеют в буколических пейзажах закрытой школы, наливаются румянцем, смущенно дарят друг другу то кассеты с записями чернокожих певиц, то первые поцелуи. А строгая
Шарлотта Рэмплинг грозит им: дескать, берегите здоровье, не курите и не пейте, а то кому ваша циррозная печень будет нужна! Одним словом, зарождаются светлые чувства, с позволения сказать. Потом, естественно, приходит вселенская скорбь, вызванная любовным треугольником — дескать, я люблю его с десяти лет, но никому об этом не скажу и светлое чувство пронесу до последнего момента, когда мне или ему вырежут последнее, что можно вообще вырезать. Ну и, наконец, наступает зрелость чувств: всем все вырезали, все горюют и на смертном одре признаются друг другу в любви.
