Если почитать отзывы испанских зрителей об Алексе де ла Иглесиа и его новой картине, то создастся впечатление, будто пишут они не об авторе одного из фаворитов последнего Венецианского МКФ, а о мошеннике, растратившем государственные деньги в личных целях. Что делать – режиссер действительно председательствовал в Испанской киноакадемии, а в главной роли снял любимую женщину Каролину Банг. Причем снял не в серьёзной политкорректной драме, а в раскованном и наглом зрелище, используя реалии позднефранкистской Испании для создания фильма-коллекции безумных образов, не заботящегося о правилах хорошего тона и вкуса. И даже поклонникам такого наглого и раскованного кино вряд ли удастся заступиться за Иглесиа – слишком уж неровной получилась Баллада.

Пролог из 1930-х и правда сражает наповал. Облачённый в женское платье клоун, рубящий франкистов с помощью мачете, станет таким же символом культового кино нулевых, как одетая в костюм Брюса Ли Невеста-Турман из Убить Билла. Часть 1 Тарантино или Ю Хонда-Нишидзима из Высвобождения любви Соно (его "одежда для убийства" - плащ и шляпа Мейко Кадзи). Если Тарантино и Соно свои восхитительные мясорубки оставляли на финалы, то Иглесиа подобной сценой фильм начинает, словно обещая превзойти американца и японца. Увы, после титров (тоже лихо исполненных) действие переносится в 1970-е, и Баллада словно выдыхается. Жизнь Хавьера, сына того самого клоуна-резчика по врагам, в цирке и его любовь к прекрасной акробатке Наталии занимают много скучного экранного времени. Киноманы могут позабавить себя поиском цитат (прежде всего из Святой крови Ходоровского), но не более того. И только когда соперничество Белого Клоуна Хавьера и свирепого Рыжего Клоуна Серхио за сердце Наталии переходит в стадию кровопролития и потери человеческого облика (в прямом смысле) Иглесиа возвращает интерес зрителей к происходящему.

Слишком поздно? Пожалуй. Бурные события, неожиданные ходы (Хавьер получает наставления от певца Рафаэля, почти как Кларенс из "Настоящей любви" от Пресли), привлечение происшествий из испанской криминальной хроники того времени и зрелищный трагический финал местами впечатляют, но в эффектную общую картину никак не складываются. Предлагаемые Иглесиа трактовки происходящего (критика "мачизма" и опасного для окружающих мужского соперничества, проводимая параллель между безумием героев и безумием гражданской войны или диктатуры) тоже кажутся несколько натянутыми. Даже игра Иглесиа с поп-культурой 70-х выглядит не столь убедительно, как в шедеврах тех же Тарантино и Соно.
На мой взгляд, Иглесиа к тому же стал жертвой никому не известного серба Срджана Спасоевича. Тот тоже на основе поп-культуры 70-х и сильных личных эмоций, вызванных последствиями гражданской войны в родной стране, сделал жестокий и нарушающий все существующие табу Сербский фильм. Его видение ада, в который превратилась родина, через призму популярных жанров и отрицание политкорректности получилось убедительнее и отвлекло многих от вышедшей в то же время неровной картины Иглесиа.

Печальная баллада для трубы остаётся в памяти не столько размышлением авторов о потере всего человеческого в условиях диктатуры, сколько доведённым до абсурда ответом на один из вопросов из детства. Что будет, если Белый Клоун захочет отомстить Рыжему Клоуну? С другой стороны, главное, что картина действительно остаётся в памяти, и что в 2010-м таких агрессивных и энергичных фильмов было слишком мало.