В Италию представлять свою книгу о том, что копии ничем не отличаются от оригинала (а порой даже превосходят его), приезжает британский культуролог (оперный баритон Уильям Шимел). На относительно безлюдной презентации он встречает живущую в Тоскане француженку (Жюльет Бинош) и ее сына-школьника. Мальчика быстро отправляют делать уроки, а француженка приглашает британца прокатиться по округе на машине — посмотреть местные красоты и памятники архитектуры. Они бессмысленно треплются о книжке, о копиях и оригиналах, привлекая в качестве аргументов в споре культурные ценности (в частности, фреску, ставшую еще популярнее, когда выяснилось, что это подделка), но потом является старушка из кафе, принявшая героев за мужа и жену. И с этого момента они начинают исполнять именно эти роли, пятнадцать лет живущих вместе супругов, у которых накопилось множество претензий и обид друг к другу и которые решили вернуться туда, где прошло их свадебное путешествие, — и настоящая жизнь исчезает, больше не возвращается до самых финальных титров.

Наверное, проще всего было бы ограничиться заявлением, что Киаростами переснял Прошлым летом в Мариенбаде (хотя режиссер уверяет, что это реальная и чуть ли не с ним же произошедшая история), и заняться сличением, с позволения сказать, копии и оригинала — чем они друг от друга отличаются, чем схожи и так далее. Если бы Киаростами сам изначально не декларировал все это уже в названии фильма — что да, копия верна, отличий не ищите, мы вас обманывать не станем. Отличаются только подписи на оборотной стороне: там - Ален Рене, тут - Аббас Киаростами. Ну да кого эти подписи интересуют!

Разница между копией и оригиналом в данном случае одна, но принципиальная: Прошлым летом – это кино про игру, про выдуманный мир, лучше которого умри - не придумаешь. И путаница между мирами реальным и вымышленным эту мысль только подчеркивала и доказывала. Копия же – история не про то, что вымысел лучше реальности, а про невозможность отличить одно от другого.
Киаростами отчетливо делит фильм на две части: сначала это чисто разговорная драма, в которой кроме слов, собственно, ничего и нет. Эссе, распределенное по ролям и с выражением читаемое двумя актерами, которые даже особенно и не стремятся наполнить эти фразы чувственным содержанием. Одним словом, первые сорок минут картины — подробное словесное описание идеи копии и оригинала. Вторая половина — проверка идеи на практике и доказательство того, что никакие идеи не верны по природе своей.

С таким же успехом Копия могла бы быть романом, написанным каким-нибудь отставным искусствоведом, усредненным Умберто Эко или Аленом Роб-Грийе - одним словом, европейцем-интеллектуалом, обитающим на развалинах культуры и копающимся в археологических находках и библиографических редкостях (благо, итальянские буколические декорации отлично подходят для такой позы).

У Киаростами, помимо этого, еще очень многое смущает. Излишняя литературоцентричность, кадры, симметричные, как ампирная архитектура, половина фильма, состоящая только из таких вот ровных, как фотография на паспорт, планов лиц — кивающих, жующих, треплющихся, красящихся, меряющих сережки, смотрящихся в зеркало. Кажется, вот-вот и происходящее на экране превратится в банальное "встретились два одиночества", ненужный парафраз того же Лета — кажется, тут надо остановиться и забыть, кто такой Аббас Киаростами с его статусом живого идола "иранского чуда", "Золотой пальмовой ветвью" тринадцатилетней давности и признанием Жюльет Бинош лучшей актрисой-2010. Но странным и страшным образом все это ему прощаешь - и непонятно, за что. За то, что это вовсе не про любовь и не про людей даже, а про игру. За то, что Киаростами важны не столько актеры (как из антрепризы) или диалоги, сколько вот эта зыбкая грань между игрой и серьезностью, жизнью и ее имитацией. За правильно выбранную интонацию этой игры, которая не маскарад вовсе, а вполне нормальная жизнь нормальных людей. Но и тут можно скатиться к банальности: кто знает, может, герои всю жизнь притворялись и лишь теперь впервые стали искренними.




У Киаростами на все эти семь бед один ответ: ему удается избежать мелодраматизма и пошлости только потому, что он, как ни странно это в настолько разговорном фильме, многое замалчивает. Не расставляет акценты там, где этого требуют законы жанра. Не выводит героев обывателями, которые побаловались и вернулись к своим жалким жизням. Ограничивается рамками игры: здесь она началась, а здесь - кончилась. Не показывает изнанки - только сами факты. Кокетство? Наверное, да: сами решайте, где - правда, а где - вымысел (хотя только самый наивный зритель может предположить, что герои являются супругами по-настоящему, лишь притворяясь незнакомыми). Пустые разговоры, бессмысленные телодвижения, и где тут копия, где оригинал — не разберешь. И, наконец, крайне важно, что Киаростами не отвечает четко на вопрос, что лучше — копия или оригинал. Разницы между ними, если быть совсем честным, нет — и заметна она только искусствоведам. Но где они, те искусствоведы? Правильно, в Тоскане, книгу представляют. И что с ними дальше будет — мы уже знаем, плавали.