|
|
|
|
31 декабря 2010
Алексей Гуськов
 Интересная метаморфоза приключилась с названием последнего фильма Франсуа Озона при пересечении российской границы. Отчаянная домохозяйка - вариант откровенно топорный, и его не объяснить одними трудностями перевода составившего оригинальное название слова "potiche" (его однозначного аналога в русском языке действительно нет).
Озон – редкий режиссер современного авторского кино, который известен далеко за пределами устойчиво сужающегося мирка артхауса. А авторство – определенно не самая привлекательная характеристика для фильма, которому предстоит гулять по новогодним экранам. Тем более, если принадлежит оно умеренно перверсивному кинохулигану.
При этом Домохозяйка - это такой нечастый уже, но однозначно приятный случай, когда Озон показательно отказывается быть серьёзным и оборачивается великовозрастным мальчишкой, каким, в общем-то, и в жизни выглядит.
Отчаянная домохозяйка тесно связана с фильмом 8 женщин эстетически, тематически и даже коммерчески (оба нетипично успешны для Озона), из-за чего её хочется по-киномански именовать 8 ½ женщин. Но для фильма со всенародно любимыми Денёв и Озоном это, наверное, и в самом деле не нужно, а прокатчик оказывается однозначно прав, закрепив за фильмом не какие-то надуманные и вообще излишние под праздничной ёлкой аллюзии на серьёзный кинематограф, но прямое обращение к желаемой аудитории. Кесарю – кесарево, а ширпотребу – яркий фантик. Катрин Денев и Франсуа Озон
Общеупотребимость в случае Озона вовсе не порок, даже достоинство. Ему удалось собрать изящную и легкую конструкцию, в некотором роде напоминающую то, что в идеале выдают в мультфильмах студии Disney и DreamWorks – многослойный смысловой пирог, от которого каждый отъедает то, что ему доступно. Но если американский пирог нарезается возрастом, то Озон расслаивается культурными пластами. И это не нарезка по уровню образованности, какую удобно ожидать от фильма про скромное обаяние буржуазии.
Фильм, задорно обыгрывая социальные, половые и политические стереотипы, рассказывает историю взлёта добропорядочной дамы (Катрин Денёв) из декоративных жен в директора зонтичной фабрики. Именно на положение жены, наличествующей "для порядка", намекает оригинальное название ("potiche" - декоративная ваза, в переносном смысле - марионетка). Личностная трансформация домохозяйки происходит случайно, но обоснованно: холерического характера муж, управляющий фабрикой, заводит отношения с собственным рабочими в патовую ситуацию, и в результате неизбежной забастовки отправляется на больничную койку с сердечным приступом. Взрослые, но инфантильные сын и дочь, выросшие в достатке, далеки от реальной жизни и не горят управлять хлопотным производством. Героине Денёв, не работавшей, видимо, ни разу в жизни, "на недельку" (которая затянется) приходится встать у руля. Разумеется, с успехом.
Любопытная особенность Домохозяйки заключается в том, что она вообще-то ориентирована в первую очередь на французского зрителя, но знают об этом только сами французы - в национальные особенности, как это нередко случается с нашим кино, сюжет ни разу не упирается. Переводчик фильма Сергей Козин (он же работал над русскоязычной версией титанической энциклопедии Ж. Лурселля) как-то сказал, что ненавидит слово "локализация", когда оно применяется к переводу. Но в невозможном идеальном случае следовало бы вспомнить хорошо забытое старое (например, Пабста с Трехгрошовой оперой, раздельно снятой на двух языках с небольшими различиями в сюжете), и именно что "локализовать" картину.
В русскоязычной "локализации" директор зонтичной фабрики должен был бы неожиданно поцеловать живот неизвестному мальчику или, ближе к тексту, грозиться мочить непослушных в сортире. Дело в том, что директор дословно изъясняется слоганами предвыборной компании Николя Саркози ("больше работайте – больше получите") и столь же дословно бранится скандально известными президентскими словоформами.
Есть нюанс (а может быть и не один), который даже локализовать нельзя: сразу несколько милых деталей для обитателей французского культурного пространства "зашиты" в персонаж потенциального наследника зонтичной империи, которого играет Жереми Ренье. Наследник один в один похож на слащавую поп-икону 60-70-x Клода Франсуа. Озон бесцеремонно играется с биографией нелюбимого певца и отдает финальный эпизод из его жизни (тот погиб у себя в ванной, поправляя лампочку) одному закадровому персонажу, а позднее творчески дорабатывает историю с вроде бы не состоявшейся в реальности прототипа переменой сексуальной ориентации.Жереми Ренье и Клод Франсуа
Но даже не смотря на то, что у французов поводов смеяться над сюжетом, видимо, существенно больше, чем у нас, нам тоже много чего остается. Ведь лучший Озон – расслабленный Озон, вспомним Крысятник и, снова и особенно, 8 женщин.
Вообще-то продюсеры предлагали Озону снять политическую картину (он, оказывается, даже принимал участие в предвыборной борьбе вместе с местными социалистами), но, по собственному признанию, после холодного приема публикой предпоследнего фильма (Убежище) ему хотелось просто получить удовольствие. В итоге он взял театральную пьесу с грустным концом и приторочил к ней политический хэппи-энд, содержащий столько иронии, что даже завзятые циники будут улыбаться так же широко, как безнадежные романтики.
Режиссер зримо распространяет свою расслабленность и на других участников съемочного процесса, давая, например, Денёв и Депардье вдоволь посмеяться над своими намертво приросшими экранными масками холодной дамы и брутального простака соответственно. В фильме они много и ярко взаимодействуют – толстенький Депардье играет мэра и профсоюзного лидера, отстаивающего права рабочих фабрики и одновременно любящего героиню Денёв. По сюжету им приходится часто общаться, и наблюдать за их совместной работой в кадре – неожиданное счастье. Причем, Озон за ней наблюдал примерно так же, как мы – вмешиваться в танец двух бронтозавров и в самом деле бесполезно.
Дублированный ролик фильма "Отчаянная домохозяйка"
Режиссер стал решительно отмахиваться от влияния Райнера Вернера Фассбиндера и Джона Уотерса, зато охотно признает, что следует по стопам Жака Деми. Из Шербургских зонтиков в Домохозяйку перекочевали не только выверенная эстетика кадра, Денев и собственно зонтики. Деми под покровом красивой музыки, песен и танцев поднимал вполне насущные проблемы - например, уходящих на войну в Алжир юношей, которые совсем не обязательно возвращаются назад. И это работало – тема войны была тогда официально закрыта.
Озон уже в Каплях дождя на раскаленных скалах и 8 женщинах нарочно остранял экранное действие музыкальными интермедиями, общей театральностью исполнения и очевидно искуственными мизансценами. В Отчаянной домохозяйке он выходит на новый уровень, Деми мог бы гордиться своим учеником, пусть ему и не приходится обходить запреты. И даже жаль, что тот же простой и эффективный прием режиссер не использует в драматических постановках, которые редко выходят на обобщающий уровень и в своей приземленной реалистичности слишком часто оказываются неестественными.
В целом Домохозяйка кажется не то чтобы предсказуемым, но логичным следствием "созревания". Озон продолжает эксплуатировать семейные раздоры в качестве надежного эмоционального генератора, а сам выступает этаким Гудини – показывает всем, насколько всё безнадежно запутано, чтобы затем развлекать публику тем, как ловко и артистично выпутывается. До тех пор, пока последний скелет не выпадет, наконец, из шкафа. Он продолжает смотреть на привычные вещи под немного непривычным углом - ведь без этого юмор невозможен, но так аккуратно, что без натяжек попадает в категорию праздничных комедий для семейного просмотра.
К тому же Отчаянная домохозяйка в некотором смысле задает новый, весьма привлекательный стандарт политика – женщина, которая поёт. Неплохая такая альтернатива пустопорожнему бубнежу, сменяющему бой курантов.
|
|
|
Версия для печати
