|
|
|
|
6 апреля 2010
Виктор Матизен
.
"Все произведения мировой литературы я делю на разрешенные и написанные без разрешения. Первые – это мразь, вторые – ворованный воздух. Писателям, которые пишут заведомо разрешенные вещи, я хочу плевать в лицо, хочу бить их палкой по голове и всех посадить за стол в Дом Герцена, поставив перед каждым стакан полицейского чаю и дав каждому в руки анализ мочи Горнфельда. Этим писателям я бы запретил вступать в брак и иметь детей. Как могут они иметь детей? – ведь дети должны за нас продолжить, за нас главнейшее досказать – в то время как отцы их запроданы рябому черту на три поколения вперед".
Осип Мандельштам
 Напрямую относить эти слова поэта к Владимиру Хотиненко, испросившему благословения патриарха на создание Попа, не стоило бы – все ж таки церковный владыка не рябой черт, сиречь Сталин, и не Госкино СССР. Но что есть, то есть – самим обращением к иерарху режиссер расписался в том, что сделает заведомо "проходной", то есть лояльно-благонамеренный фильм, который не вызовет у церкви ничего, даже отдаленно подобного тому, что было вызвано Последним искушением Христа или выставкой концептуальных произведений на религиозные темы в музее Сахарова. И одновременно подстраховался от критики – кто ж после патриаршего одобрения посмеет положить охулку на благочестивое произведение? Разве что завзятые сталинисты или либеральные атеисты.
Оглядка "кабы чего не вышло" чувствуется в картине с первых же кадров, что не позволяет воспринимать ее как полноценное художественное произведение. Невозможно же, в самом деле, сочувствовать ее героям и в то же время думать о том, за какие незримые нитки дергает их невидимый постановщик, чтобы не дать перейти запретную границу и поднять вопросы, ставить которые в настоящее время не положено. Поднять буквально, озвучив понятия, вокруг которых, как ни крути, крутится действие. Ну, хотя бы "оккупация Литвы". Ведь герой фильма, священник Александр Ионин оказывается со своей паствой на оккупированной немцами территории Литвы, всего год назад ставшей советской вследствие ввода в нее советских войск. А это что такое – "захват Советским Союзом независимой страны" или "освобождение литовского народа от гнета собственной буржуазии"? Если первое – то герой фильма сперва сотрудничал с советскими оккупантами, а потом стал сотрудничать с немецкими, очистившими страну от советских, но, в отличие от последних, не присоединившими ее к Германии. Если второе – то уж не знаю, что и сказать. А как святой отец, прошедший, как сообщается в фильме, сталинские лагеря, вообще был допущен советской властью к служению? А как бы отнеслись к герою современные сановные и несановные зрители, если бы он отслужил молебен за победу немецкого оружия и провозгласил Гитлеру "многая лета", как делали или вынуждены были делать члены реальной миссии, в которой служили прототипы отца Ионина?
Вопросы, вопросы, вопросы... Сам автор их не трогает и героям не позволяет. Он строит фильм как житие святого великомученика, чьи страдания связаны не с сомнениями или искушениями, а с внешними причинами. Что нужно для канонизации? Чудеса? Пожалуйста, вот вам почти чудо – к о. Александру обращается еврейка, влюбившаяся в русского парня и желающая перейти в христианство. Следует действо, разыгранное по всем правилам ловли душ человеческих: сперва якобы отказ ("Можно ли, дитя мое, так огорчать своих родителей?"), а на деле скрытый психологический захват ("Не я ли, пекущийся о твоем благе больше, чем родные отец и мать, готовые тебя проклясть, и есть твой духовный отец?"). И кто, будучи заворожен этим фокусом, воскликнет: "Да с какой стати девице вообще понадобилось креститься? Никто же не запрещал ее возлюбленному сойтись с еврейкой!"? Что еще надобно святому? Ах да, муки. Пожалуйте, вот вам муки – известие о советском лагере, поджидающем священника после конца фильма.
Сказанное выше не означает тотального отрицания всего, что сделал Хотиненко в Попе. Специалистам очевидно – новый фильм уступает Зеркалу для героя и Мусульманину, однако лучше всего того, что выпустил режиссер в нулевые годы, и посмотреть его стоит хотя бы из-за игры Сергея Маковецкого в главной роли и Анатолия Лобоцкого в роли его опекуна с немецкой стороны: эта пара немногим уступает паре Янковский-Мамонов в Царе. С ними в 70-е, когда Луи Маль в Лакомбе Люсьене лишил абсолютного значения понятие коллаборационизма, Хотиненко за такое кино подвергся бы оголтелой травле, а то и был бы предан анафеме тогдашней Московской патриархией. Просто житие и драма, не говоря уже о трагедии, равно как боязливая оглядка и художественное бесстрашие – суть вещи несовместные.
В заключение – небольшое личное воспоминание. В прошлом году Владимир Хотиненко, с которым мы были давно знакомы, и который неоднократно выражал мне свою приязнь, проголосовал за мое исключение из Союза кинематографистов, и я перестал с ним раскланиваться, хотя не прекратил этого делать по отношению к своим противникам. И вдруг по окончании выборгской премьерной пресс-конференции, на которой я задавал режиссеру явно раздражившие его вопросы, он подошел ко мне и сказал (передаю не дословно, но за смысл ручаюсь): "Старик, это неправильно, что мы с тобой не здороваемся. Я тебя как уважал, так и уважаю. В чем дело?". И вопросительно на меня посмотрел. Пришлось объяснить, в чем дело. "Старик, да причем тут наши личные отношения? То политика, там свои правила. Почему мы не можем относиться друг к другу, как раньше?" - "Интересно, а в 1937 году, подняв руку за то, чтобы меня расстреляли, ты бы тоже спросил, почему мы не можем оставаться друзьями?" - "Старик, да как ты можешь сравнивать? С тобой же ничего не сделали!". Не знаю, что бы я на это ответил, если бы его не отвлекли. Разговор не имел продолжения, но при встречах мы стали кивать один другому (чтобы не сказать "друг другу").
Если вы скажете, что это воспоминание не имеет отношения к фильму, герой которого отказывается вести себя по правилам тех, с кем сотрудничает, что режиссера картины можно сравнить с исторической старушкой, про которую Ян Гус сказал: "Sancta simplicitаs!", или что я посредством рецензии всего лишь свожу счеты с автором, то вы меня не поняли так же, как и Хотиненко.
[flav=640x268]http://www.cinematheque.ru/attach/7705[/flv]
Трейлер фильма Поп, реж. Владимир Хотиненко
|
|
|
Версия для печати
