|
|
|
|
29 января 2010
Виктор Матизен
 Заключительный титр Воображариума доктора Парнаса гласит: "Фильм Хита Леджера и его друзей". Это, безусловно, комплимент покойному Леджеру, а также Брэду Питту, Джонни Деппу, Джуду Лоу и Колину Фарреллу, но (о чем Гильям не подумал) совсем не лестно для него и для картины, свидетельствующей об упадке сил постановщика. Ибо все, что в ней достойно Гильяма как демиурга фантастических миров – это немногие эпизоды, в которых герои оказываются в пространствах его воображения. Нечеловеческого размера голова доктора, гигантские ходули из половинок уходящей в небо лестницы, огромный морской гад с лицом дьявола (Том Уэйтс) – все это мог вообразить и воплотить только такой визионер, как Гильям. Все остальное – сюжет, персонажи и мир, в котором они живут в долгих промежутках между погружениями в Воображариум – выглядит недодуманным, недоделанным, непрочувствованным, много раз виденным раньше в гораздо более выразительном виде (в Уродах, в Седьмой печати, в Дороге) и потому скучным. Если постановщик хотел сказать, что реальный мир – убогое и скучное Ничто сравнительно с миром грез, снов, гипнотических и наркотических видений, то это, во-первых, убогая точка зрения, а во-вторых, даже если с ней согласиться, то из этого не следует, что для показа скуки следует наводить ее на зрителей. Но едва ли режиссер задумал именно это – проще предположить, что он непроизвольно повел себя как наркоман, который в своем желании поскорее нырнуть в собственный Воображариум не замечает, что на самом деле оттягивает вожделенный момент.
Я не случайно подчеркиваю, что показанный в фильме воображариум – это не материализация воображаемого мира героев или доктора Парнаса, а экспликация представлений самого Терри Гильяма. Только в одном случае имагинация соответствует ментальности персонажа – в случае с пожилой дамочкой, которая видит себя сильфидой. Непродуманность картины более чем очевидна и на сюжетом уровне – вместо того, чтобы показать предысторию доктора Парнаса, Гильям рассказывает ее устами персонажей, притом скороговоркой. Что за пари держал доктор с дьяволом, как он его обыграл, выиграл ли одно бессмертие или также выиграл воображариум (чей это дар – Бога или Сатаны?), почему вместе с бессмертием не получил вечную молодость и вынужден дополнительно ее выпрашивать в обмен на дочь – на все эти вопросы если и можно найти ответ, то лишь при третьем просмотре, совершать который нет ни малейшего желания. Есть и другие вопросы – чем, собственно, грозит докторской дочке переход в распоряжение мистера Ника (так называется в фильме черт), что происходит с персонажами, когда они попадают за зеркальный занавес управляемого доктором цирка – подпадают ли тем самым под его гипнотические чары, или же Парнас замышлялся наподобие Соляриса, наяву предъявляющего героям то, что было спрятано в их мозгу?
Молчит Гильям, не дает ответа…
|
|
|
Версия для печати
