|
|
|
|
5 декабря 2009
Виктор Матизен
 Новый фильм Алексея Мизгирева Бубен, барабан вписывается в тот же ряд картин о современных "маленьких людях", которых, опираясь на беспощадный рассказ Куприна, четыре года назад экранизированный Владимиром Морозовым в мало кем замеченном фильме, можно назвать жестче - "мелюзгой". Ряд составляют Сумасшедшая помощь Бориса Хлебникова, Сказка про темноту Николая Хомерики, Волчок Василия Сигарева, альманах Короткое замыкание и даже только что вышедшие Сцены из жизни богемы Константина Селиверстова, формально числящиеся по ведомству "параллельного кино". При всем различии повествовательных манер (от слегка сюрреалистической у Хлебникова до иронической у Селиверстова) эти ленты схожи еще и тем, что избегают как социальных, так и экзистенциальных обобщений. Но, предпочитая оставаться частными историями о частных людях, они (так уж устроено сознание образованных зрителей) предоставляют поводы выйти за пределы своих сюжетов: если смыслы не вычитываются, они вчитываются. Коль скоро героиню Бубна…, провинциальную библиотекаршу, для прибавки к зарплате приторговывающую библиотечными книгами, играет после почти 20 лет отсутствия на экране Наталья Негода, то как не вспомнить Маленькую Веру и не возвести к ней перечисленную выше цепочку фильмов? А случайно ли, что скоротечный любовник библиотекарши, статно-мускулистый мужичок в отменном исполнении Дмитрия Куличкова, то ли экс-моряк, то ли бывший зэк, по экстерьеру и повадкам похож на ВВП? И если в разгулявшемся воображении нескольких рецензентов измученная маньяком дочь секретаря райкома с грузом 200 на кровати отождествилась ни много ни мало с самой Россией, то почему бы не идентифицировать с ней представительницу более распространенного на территории России женского вида? А кто тянул за язык Станислава Говорухина, который аж на заседании Государственной Думы заявил, будто Мизгирев своим фильмом оклеветал сакральный класс российских библиотекарш? Все еще живем по тоталитарному принципу: один до сих пор отвечает за всех, а все – за одного.
При всем при том лично я не вижу серьезных оснований выстукивать на бубнах и барабанах далеко идущие выводы. Достаточно того, что в картине с художественной убедительностью воссоздана "жизнь как она есть", а главная героиня, несмотря на воровство книг, вызывает у меня человеческое сочувствие. И, судя по резонансу на "Кинотавре" и призам в Локарно, так же оценивают картину Мизгирева причастные к кино люди в других странах. Смущает лишь отчетливое понимание, что Бубен, барабан, как и почти весь "модельный ряд" неореалистического российского кино, практически не предназначен для той среды, которую описывает. Среда эта ждет совсем другого кино и при случае активно заявляет о своих претензиях. В Рыбинске, где я недавно побывал, на просмотр Сумасшедшей помощи в тамошнем киноклубе затесалась обычная зрительница, после сеанса отчитавшая Хлебникова за мрачность нарисованной им картины. А другая, прочтя в интернете отзывы на Бубен, барабан, оставила честный отклик: "Отличная рецензия, вот только сам фильм смотреть не хочется. Ну сколько можно об одном и том же. Вам не кажется, что уж слишком всё мрачно и беспросветно? Я понимаю, это - реальность, от неё никуда не деться, и наверное надо говорить об этом. Но какой толк? Мы что, посмотрев этот фильм, станем лучше или в нас проснётся совесть и стыд? Я Вас умоляю! Всё будет по-прежнему, но, чёрт возьми, всё же хочется позитива. Пусть будет грусть, но только светлая, возвышенная, нежная. А если человека постоянно тыкать носом... в грязь, лучше ему от этого не станет. Мне так кажется".
Мне так не кажется, но нельзя не видеть, что этот подход к кино детерминирован не погрешностями эстетического воспитания, а воспроизводится самим образом жизни зрителей, выносящих подобные суждения об искусстве.
|
|
|
Версия для печати
