Несмотря на то, что окружающий мир, и в особенности Интернет, кишит рецензиями, выбалтывающими важные фабульные повороты этой превосходной картины (взять хотя бы симпатичную в целом
статью Елены Плаховой с крайне, однако, жесткими спойлерами),
Лурд – не тот случай, когда хочется пересказывать сюжет. Из всего синопсиса наперед достаточно знать, что последний фильм
Джессики Хауснер (
Отель,
Милая Рита,
Интервью) посвящен группе пилигримов, большей частью инвалидов, под патронажем сестер милосердия и гвардейцев Мальтийского ордена прибывших в знаменитый город, прославившийся многочисленными визитами Богородицы к одной его юных жительниц в середине XIX века и регулярными с тех пор чудесными исцелениями, тщательно регистрируемыми католической церковью. И в этом живописном, хотя и многолюдном уголке, где архитектурные красоты базилик и церквей немногим уступают горным пейзажам Верхних Пиренеев, Хауснер сняла, казалось бы, очень частную историю, незаметно вырастающую в воздушную притчу о чуде, одиночестве и нелюбви.
Кристина – молодая женщина в красной панамке (
Сильвия Тестю), у которой в результате рассеянного склероза парализованы конечности, – путешествует скорее со скуки, чем надеясь на выздоровление. За ней по долгу службы ухаживает неприлично розовощекая, кровь с молоком, Мария (
Леа Сейду) и, по внутренней потребности, – набожная пожилая дама, возможно, больше нуждающаяся в болезни своей подопечной, чем в ее исцелении (
Жилетт Барбье, то есть по-русски Жилетт Цирюльник). Миссией руководит аскетичная и бледная, как смерть, монахиня Сесиль в исполнении Элины Лёвенсон, актрисы из пула
Хэла Хартли (
Флирт,
Фэй Грим). Эти и многочисленные другие персонажи – больные и здоровые, верующие и не очень, втайне надеющиеся на чудо и праздно дискутирующие о местных порядках – беспрекословно следуют общеобязательной программе: посещение грота, в котором необразованной нищей девчушке – будущей святой – некогда впервые явилась "белая барыня", представившаяся: "Я – непорочное зачатие", омовение святой водой, совместные молитвы и трапезы – и, конечно, ревнивое наблюдение друг за другом.
