|
|
|
|
15 января 2009
Владислав Шувалов
 Мститель (правильнее – Дух мщения) служит убойным доказательством ничтожности формы при оглушительной пустоте содержания. Как бы не хотелось видеть обратное, но надо признать факт компрометации бесподобного эстетического решения, предложенного развлекательным кинематографом нового века и открывшим для киномысли неведомый доселе, и считавшийся низким, жанр "графического киноромана". Проще сказать, главной заслугой Города грехов было инициирование (впервые в киноистории) представлений критического круга о комиксе как о высоком искусстве. Фильм Миллера-Родригеса-Тарантино стал медиатором, который привлёк самое серьёзное, читай, академическое, внимание к культуре комикса. Основными чертами жанра стали: ориентация на взрослую часть зрительской аудитории, логическая завершенность рассказываемых "историй в картинках", сложная текстура произведения, с одной стороны, избегающая клишированности (например, в области, идеологии и политкорректности, предлагая цинично мрачную модель мира), с другой – подразумевающая сознательный постмодернистский отклик на жанровые стереотипы. Город грехов был глубоко инфицирован природой кино. Одновременно, фильм и сам исполнял функцию мощной прививки захиревшему телу умного мейнстрима, вызывая прилив гипнотического удовольствия от аттракциона – первостепенной, но утерянной задачи кинозрелища.
Фрэнк Миллер в первой самостоятельной режиссерской работе экранизирует наследие своего кумира - отца графического рассказа и амбициозного комикса Уилла Айснера (1917-2005), сценариста Шины, королевы джунглей, культового классика, который был настолько влиятелен в мире печатного комикса, что утвердил серию наград, названной собственным именем The Will Eisner Comic Industry Award. В обиходе премию сокращенно именовали "Айснер" (по аналогии с премией "Оскар"). "Дух мщения" зародился ещё в 40-х годах на страницах воскресных номеров американских газет, главный персонаж которого - детектив Дэнни Кольт, после смерти суперменом восставший из мертвых, наводил порядок в городе грехов Централ-Сити.
Наблюдая барочную эстетику неонуара, вычурные рубленые образы, экспрессионистские переливы разных оттенков ночи, приглушенную колористику и "разлитое холодное чувство" (как говорил смертоносный "рестлер" Марв), может показаться, что Мститель - некоронованный сиквел или фильм, претендующий на место четвертой новеллы в составе шедеврального альманаха; даже название "The Spirit" написано шрифтами и литерами "Sin City".
Но ничуть не бывало! Фрэнк Миллер демонстрирует, что он – не режиссер, а лишь сочинитель-график, да и то ограниченный (не придумывающий, а перерисовывающий из серии в серию одни и те же образы). По существу, безо всякого стыда и совести Миллер паразитирует на изобразительных шаблонах Города грехов. Как сказал по другому поводу Сальвадор Дали – а теперь почувствуйте разницу: от кого в легендарную картину пришло всё гениальное, а от кого всё бездарное? Если в фильме и "разливается" какое чувство, то это будет чувство зловония и канализации (уровень и содержание шуток миллеровского комикса). Перефразируя смешное выражение критикессы Марии Кувшиновой, вкусовые качества от фильма Мститель сравнимы с самоощущением человека, проглотившим дохлую лягушку.
 Безвкусица вперемешку с небезосновательными ожиданиями приступа тошноты (эпизод, в котором отрицательный супергерой лупит положительного супергероя унитазом по голове подчеркнуто показателен) являются идейным вектором Мстителя. Можно было бы признать уместность элементов животного юмора (и даже слэпстика), если бы сюжет не был настолько обезображен бессмысленным кривлянием и подлым авторским недомыслием (вроде фетишизации гестаповской формы и нацистской символики). Ангажированный на роль Октопуса (злого гения, с которым ведет непримиримую войну Дух мщения) один из лучших афроамериканских актёров Сэмюэль Л. Джексон, только что неотразимо выступивший в социальном триллере Добро пожаловать в Лэйквью!, у Миллера даёт петуха. Безудержная энергетика Джексона не находит выхода на сумасбродном и дегенеративном материале – на припадочную эксцентрику Джексона жалко смотреть. Куда милее, но не менее безнадежно, выглядят призванные добавить волнующего эротизма цыпочки Ева Мендес, Скарлетт Джоханссен и Пас Вега.
По степени неловкости Мститель интуитивно напоминает самую позорную серию о похождениях летучей мыши – Бэтман и Робин. Однако Мститель вряд ли пробил мимо цели. Он ориентирован на вполне конкретную аудиторию – на гиков, фанатов узких тем, никому и нигде более неинтересных, на пожирателей комиксов, зомбированных примитивом формы и гиперболической дурью, для отправления радостей которых Миллер подкладывает свой киноподгузник. Надо думать, что остальным зрителям этот предмет без надобности.
|
|
|
Версия для печати
