|
|
|
|
18 декабря 2008
Владислав Шувалов
 Сюжет семейной драмы с эротическим уклоном внешне укладывается в схему лирического треугольника - жена заводит на стороне любовника, что приводит к распаду семьи. Фабулу можно было бы счесть достойной латиноамериканского кино (самого невзыскательного уровня) и благополучно о фильме забыть, если бы не одна важная деталь. Она переворачивает законы сердечного жанра и настраивает на пристальное внимание к предложенной теме, провоцирующей дискуссию вокруг банального житейского адюльтера. Все герои фильма На девятом небе – муж, жена, любовник – люди пожилого возраста.
Когда кинематограф фокусирует объектив на жизни пожилых людей, зрителю, как правило, предлагается тема "уходящего времени" (Послесловие, Простые вещи); судьба стариков служит укором молодым, не проявляющим должной заботы о своих родителях. На примере пенсионерского быта лучше всего измерять нравственную температуру общества (Смерть господина Лазареску, Импорт-экспорт). Старики в эпоху торжества стерильной, гламурной, пышущей здоровьем красоты находят себе место только в обличительных социальных драмах или на третьих ролях, в качестве задника. Попытка ввести в контекст активной (что важно – сексуальной) жизни престарелых людей приводит к гротеску (вторая новелла фильма Два в одном) и трагикомедии (Четыре возраста любви).
Старики из фильма На девятом небе выводятся авторами на передовую любовного фронта – они предстают людьми, теряющими голову от влюбленности, валяющими дурака, страдающими от чувств, ломающими чужие жизни. Момент скандальности обусловлен нетипичным поведением возрастных героев - фильм, в котором бабушка бегает "налево" и водит дедушку за нос, хочется (первым делом) списать на проявление старческого маразма персонажей. Лента начинается сценой секса пожилых героев, что сразу способствует априорной критике в адрес пособников фестивального радикализма (картина участвовала в программе "Особый взгляд" Канн-2008), вовлекающих в свою орбиту фильмы, воздействующие на зрителя либо за счет шоковой терапии, либо посредством сексуальных откровений. Смотреть за трущимися друг о друга сморщенными обрюзгшими некрасивыми телами неудобно. Влюбленность навсегда приватизирована юностью, а старость в произведениях культуры принято встречать мудрой, смиренной и лишенной плотских забав. Однако так ли это на самом деле?
Сегодня общество (особенно страны, в которых сравнительно высокий уровень жизни) стремительно стареет. Если ещё в 2000 г. людей старше 60 лет на Земле около 600 млн., то к 2010 г. количество пожилых людей перевалит за 1 млрд. И глубоко ошибочно полагать, что старики нуждаются лишь в социально-медицинской помощи. Где, на каком году жизни, находится тот рубеж, после которого человек приспосабливается к возрастным ограничениям и отказывается от радостей жизни? Облегчение условий труда в развитых странах, общий прогресс (в том числе, в области медицины), высокий материальный достаток позволяют продлить активную биологическую фазу. И, пожалуй, это прекрасно. Муж с женой из фильма На девятом небе навещают свекра в доме престарелых, которому вообще должно быть под 100 лет. Все живы-здоровы (до 4-ого колена) и требуют продолжения "банкета". С этой стороны, интимная откровенность фильма кажется лишь верхушкой айсберга, намеком на ту правду жизни, которая скрыта от глаз сравнительно молодого поколения.
Андреас Дрезен, предложивший тему внебрачных отношений в скандальном ракурсе, является одним из наиболее интересных немецких режиссеров - правда, он не чурается открытой мелодраматичности. Это ослабило предыдущую ленту Дрезена Лето на балконе (2005) - о двух тридцатилетних неврастеничках, не способных наладить личную жизнь. Подобных фильмов огромное множество. Лето на балконе критики ловко обозвали: Сексом в большом городе, снятым с позиций датской "Догмы". Тем не менее, при слабости к общеупотребительным схемам, Дрезен внимателен к деталям. Именно это предрасположило критику к его фильмам Гриль-бар "На полпути" (2002) и Вилленброк (2005). В последнем Аксель Праль, играющий Вилленброка, точно воспроизводил не только кризис среднего возраста, но и кризис объединенной Германии.
В картине, название которой по правилам русской идиоматики логичнее перевести как Седьмое небо, о социальных проблемах современной Германии ничего неизвестно, кроме того, что, по-видимому, с их решением дела в Германии пребывают в полном порядке. Инге, жена (в исполнении Урсулы Вернер, актрисы с сорокалетним стажем), не обременена материальной поддержкой детей, в меру нянчится с внуками, в свое удовольствие занимается шитьём и ходит петь в хор. Эротико-романтическая линия (героиня влюбляется в 76-летнего клиента, которому подшивала брюки) пробивается сценами хорового пения. В них героиня с выпуклой экранной судьбой теряется на фоне иных пожилых дам. Исполняемые невинными старушками песни призывают не изменять самим себе, и смело проходить виражи судьбы. После тридцати лет супружества, героиня решает резко поменять жизнь, чем создает себе проблемы. И дело не в том, что возрастная влюбленность обречена попасть под обстрел общественного порицания. Любовь, которая как известно, слепа, оказывается сопряженной не только с телесными удовольствиями и полетом души, но и с безответственностью по отношению к окружающей среде, равнодушием к морали (нередко, жестокостью к близким). Старики должны быть мудрее молодых и сильнее защищены от соблазнов жизни. Дрезен стирает границу поколений и продляет своим пенсионерам срок сердечных ошибок. Врата седьмого неба открыты для его любвеобильных стариков, но порог мудрости уходит всё дальше и дальше - и, кажется, скоро совсем скроется за пределами возрастного горизонта.
|
|
|
Версия для печати
