|
|
|
|
30 октября 2008
Владислав Шувалов
 После просмотра фильма Жана-Стефана Совэра в одном зале с жюри II МКФ "Завтра", стало ясно, что Джонни - Бешеный пёс без приза из Москвы не уедет. Эйбл Феррара, председатель, был не на шутку взволнован лютыми партизанскими буднями в Либерии: по ходу сеанса Феррара периодически вскрикивал и подпрыгивал на месте (изредка поднимался с кресла и на мгновение-другое застывал, забывая сесть обратно). Как следствие, окопная драма Совэра была удостоена Гран-при фестиваля и денежного приза в 50 тысяч долларов.
В довесок к полнометражному военному аду фестивалем был предложен 5-ти минутный фильм Совэра Ради Бога, в котором нищие колумбийские детки бегали с рамой от раздолбанного телевизора и, прикладывая её к различным предметам, создавали "эффект кино". Реальность, заключённая в прямоугольник экрана, была для них забавой. Однако, для зрителя, испорченного средствами масс-медиа, любой предмет, оказывавшийся в "телевизоре", интуитивно взывал к дополнительным значениям.
Подростки из батального крошева Джонни - Бешеный пёс, по сравнению со своими колумбийскими сверстниками, играют в более опасные игры. Собственно, действия партизанского отряда "Дилеры смерти" язык не повернётся назвать "играми". Равно как и членов этой банды, 12-15-тилетних выродков-головорезов, нельзя назвать "детьми". Фильм начинается с налёта несовершеннолетних повстанцев на деревню. Гипертрофированное псевдодокументальное изображение, состоящее их сверхкрупных ракурсов, поданных в рапиде, не сразу даёт понять происходящее. Лишь только по звуку (крик, плач, оскорбления, стрельба) и обрывочным планам, словно снятым скрытой камерой, складывается впечатление о внезапности и неотвратимости того ужаса, с которым столкнулась несчастная либерийская деревушка. Людей выгоняют из домов наружу, ставят на колени, унижают оскорблениями, обирают и мародёрствуют, убивают.
Тема детской преступности особенно популярна в современном кино – многие уродливые явления жизни настолько затерты интерпретациями и оправданиями, что уже не действуют на зрителя (если только их не подать с особым цинизмом). Джонни - Бешеный пёс, на первый взгляд, именно такой случай. Отряд, которым руководит 15-летний подросток с боевым прозвищем, выведенным в заглавии фильма, - идеальное оружие перманентной гражданской войны. Он не помнит своего настоящего имени и своих родителей, попав на фронт в 10-тилетнем возрасте. Обретя сознание на поле боя, он не знаком с иной реальностью, кроме военно-полевой. Ему не приходится рефлексировать и сомневаться – ничего человеческого в нём просто не заложено изначально. Ребёнок с автоматом, к тому же накаченный наркотиками и религиозной дурью - почти что киборг, абсолютный инструмент убийства, не ведающий ни жалости, ни благоразумия, ни даже страха.
Первое шоковое открытие в фильме Совэра вызвано тем, что воющие африканские малолетки – это не тягостное и горькое исключение военного времени, а сознательные кадровые решения армейской стратегии. Подростков, выращенных душегубами, не нужно подкармливать ни зарплатой, ни идеологией, ни мотивацией, поскольку война становится для них естественной средой обитания (как каннибализм для неких африканских племён – всего лишь элемент образа жизни, этакий "режим питания"). За мирными отроками целенаправленно охотятся. В прологе фильма налётчики помимо денег, оружия и провианта ищут в деревне детей любого возраста (вплоть до грудных младенцев обоих полов), чтобы увести их с собою в джунгли.
Поскольку живописание военной правды подразумевает погружение наблюдателя в кромешный ад, Совэр, взявшись за взрывоопасную тему, вынужден приоткрыть завесу над картиной беспредела, дабы исключить у зрителя всякие иллюзии. Уже во второй "военной атаке" банда повстанцев захватывает телестанцию, а "Бешеный пес" на пару со своим служакой (к слову, ещё более юным) насилуют ведущую теленовостей. В одном из эпизодов, ближе к концу фильма, они заставляют пожилую супружескую пару под страхом расстрела прилюдно заняться сексом. Режиссёр на эти и другие чудовищные события только лишь намекает, вовремя переключаясь, чтобы избежать порнографии. На встрече с журналистами Совэр подчёркивал, что тщательно отбирал для экранизации известные ему эпизоды изуверств, чтобы избежать чрезмерного травмирования зрителя: те чудовищные факты, которые известны самому автору, не могли быть безболезненно приняты цивилизованным рассудком.
…Сначала Совэр собирался продолжать работу в Колумбии, пока к нему не попала книга конголезского писателя Эммануэля Донгала о военных преступлениях детей в Западной Африке. Для понимания ситуации, выбора натуры, отбора кандидатов на роли, написания сценария Совэр поселился в Либерии, которая пережила жуткие 15 лет этногражданской войны, прожив там почти год. Этим объясняется поразительная достоверность экранных событий и, как это ни страшно звучит, та художественная органика, которая присуща фильму только в том случае, когда фильм рождён человеком, либо собственноручно знакомым с темой, либо пропустившим её через себя, как электрический ток. Надо ли говорить, что большинство актёров (непрофессиональных, разумеется), умеют держать в руках оружие. Это не кастинговый цинизм - по данным Детского фонда ООН каждый десятый ребёнок в Либерии принимал участие в военных действиях.
Несмотря на то, что большую часть фильма занимает боевая операция (вылазка военизированного сброда в столицу Либерии для попытки штурма) - картина, уходящая корнями в квазидокументальность, содержит повороты драматургического толка и в меру сюжетных обстоятельств позволяет раскрыть природу персонажей. Мы уже видели эстетику "воюющих улиц" в бразильской гангста-драме Город Бога. В данном случае, морально-нравственная ситуация ещё более безнадёжная: автору ничего другого не остаётся, как сконцентрироваться на портрете зверя, поскольку мост к психологии нечеловека выстроить невозможно. Расчётливое портретирование малолетних висельников позволило автору создать эпизоды, которые действуют посильнее иных мерзостей. После кошмара блицкрига удивляешься, что здесь ещё есть место жизни. Когда пацаны находят автомат "Узи", они опознают его как "оружие Чака Норриса": следуя логике дикаря, если автомат нашёлся, то и супермен из фильма должен быть где-то поблизости. Другой момент: отняв у случайного прохожего свинью, тщедушное тело разбойника, изливаясь потом, несёт на своих плечах здоровенный хрюкающий трофей, не имея возможности прятаться от пуль и рискуя быть убитым (ради свиньи).
Зловонная гримаса войны, увиденная не только глазами детей, но и сотворенная их руками, является отражением предельного дна человеческого общества. Совэр в рамках каннской секции "Особый взгляд" за антимилитаристскую направленность получил "Приз надежды". Однако выводы фильма кажутся не столь очевидными и вряд ли предрасполагают к радужным "надеждам". Во всяком случае, автор показал не только животную природу войны, но и кардинально иной мир, в котором цивилизованные методы урегулирования конфликта не имеют силы. Учитывая факт совершённых преступлений и необратимость сознания, несовершеннолетние палачи не являются детьми в привычном смысле слова (и не будут ими уже никогда), следовательно, и пощады они не заслуживают. Признание этого факта в широком смысле есть признание провала политики западноевропейского гуманизма в странах третьего мира. Совэр, видимо, не желал столь радикального обобщения. Однако итог напрашивается сам собой, учитывая, что в фильме миротворцу в "голубой каске" не суждено никак себя проявить. Озверелого подростка останавливает другой, доведённый до отчаяния, подросток, поступая единственно верным образом, каким принято останавливать бешеных псов.
|
|
|
Версия для печати
