Очевидно, что первая претензия зрителя, даже не видевшего фильм, адресована российскому дистрибьютору, переименовавшему оригинальное название шулерского гламур-экшна Эрика Беснара Кэш (или Нал) в старорежимное - Отпетые мошенники. Кэш не только многажды удачнее вписывается в современное русское арго, но и в большей степени соответствует времени, стилистике и замыслу автора по разводке зрителя. Вспоминается череда фильмов со звучными, хлёсткими названиями - Афера, Блеф, Грабёж, Алиби; Кэш сюда пришёлся бы впору.
Чувство игры - то неоспоримое качество авантюрного фильма, которое выигрышно характеризует истории о джентльменах удачи, тем более, если их сюжеты основаны на оригинальных сценарных поворотах. Но даже в случае обыгрывания шаблонов искатели приключений всегда оказываются на высоте по сравнению с суперменами других остросюжетных жанров. Когда падает ценность франшиз, единственным достойным сериальным героем остаётся блистательный агент 007 (Казино Рояль). Когда появление римейка означает почти гарантированный позор на фоне оригинальной идеи, на последнем дыхании удаётся вытащить римейк легендарного фильма Афёра Томаса Крауна. Судьба благоволит авантюрному жанру неслучайно, т.к. фильмы о хозяевах лохотрона ближе всего находятся к сути природы кино – фокуса, который умелый автор проделывает с публикой на её же собственных глазах. Зрители рады обманываться уже больше сотни лет, предпочитая всем прочим видам развлечений коллективный обман в тёмном зале.
Поскольку для запутывания публики сюжету предписано скакать с пятое на десятое, подтасовывая фигурантов и пересекая сюжетные линии (как в похожем Большом куше), правильнее отметить лишь завязку, препоручив зрителя профессиональным французским лохотронщикам.
На кону – набитый бриллиантами кейс африканского магната, вокруг которого разыгрывается сумасбродная в своей закрученности мошенническая комбинация. Действие, как водится, благополучно завершается на средиземноморском курорте, а начинается в Париже… "Кэш" – это не только ласкающее слух словцо, отсылающее к роскошной жизни и нетрудовым будням, не только благодатная мечта потребителя. Кэш – это прозвище главного героя, искусного мошенника, который, не моргнув глазом, проворачивает с подельниками дерзкие и хитрые авантюры по изъятию наличности у сомнительных господ. В прологе фильма мы видим смерть брата Кэша, тоже афериста, застреленного прямо на рабочем месте. Несложно догадаться, что это событие оттеняет мотивы и направленность последующего действия. Толковый шулер, как известно, должен заморочить голову жертве, отключив её от понимания происходящего. Авторы это с успехом проделывают с публикой, забивая пространство фильма многочисленными лицами свидетелей, полисменов, конкурентов, о которых сразу понятно, что каждый из них ведёт свою игру, и все они - мошенники разного пошиба, наступающие друг другу на хвост, чем ускоряют действие до состояния несознанки. Слежка, гонка, налёт, атас, ловкость рук, звон монет, стрёмность шухера и сладость наживы наслаиваются и образуют бутерброд, который запихивается в рот сразу, но разжёвывается после фильма, когда задним числом реконструируется механизм аферы.
Ближе всего к стилистике Кэша стоит трилогия о друзьях Оушена. Успешно дурача публику фешенебельными декорациями, модными гардеробами, эксклюзивными автопарками, американец Содерберг ослабил костяк жанра, утвердив приоритет понтов над собственно сюжетом. Мошенник у него непременно красавец, фраер, богач с неограниченными связями, бездонным бюджетом, смекалкой гроссмейстера и повадками марлона-брандо на выпасе перед объективами папарацци. Француз Беснар, не отказываясь от прелестей гламурной витрины, а заодно, буквально осваивая наработки заокеанского коллеги (возвращение полиэкрана, джазовый лаунж), на минуту сообщает жанру утраченное лихоимство. При этом его фильм, изобилующий множеством мелких затяжек, по которым мы сразу узнаём французскую марку и постбессоновский конвейер, явно уступает Оушену наглостью размаха. Но в финальном твисте он обходит всех друзей Оушена на раз-два-три. Сценарист Беснар, который припас несколько обманок, предпочтительнее режиссера Беснара, который напрочь лишён стиля. Но от понтирующих киноаферистов и не требуется демонстрации художественной широты и творческой оригинальности – достаточно нагреть, как говорил Жеглов, фраера-ушастого. И тут у французов дело выгорело, на что указывает трансгрессия зрительских впечатлений и радость оказаться обманутым.
Версия для печати
