|
|
|
|
23 июля 2008
Феликс Зилич
 Если попросить фаната японского кино назвать три или четыре самых известных кинокайдана, то Черные кошки Канэто Синдо обязательно попадут в этот список. И причиной для подобного выбора будет не столько тот факт, что Кошки - безусловный шедевр в своей весовой категории, а скорее скудость самого жанра в фильмотеке западного зрителя. Три-четыре названия - вот и весь стандартный боекомплект американского или российского видеопроката.
Чтобы понять причину подобного дефицита, вполне достаточно найти то общее, что связывает все картины из этого боекомплекта. И найти это совсем не сложно. Потому что с первого взгляда понятно, что каждая из его картин является фестивальным проектом, с самого начала рассчитанным на большой интернациональный успех. В этом отношении Черные кошки - проект наиболее показательный. Они заметно выпадают не только из фильмографии их создателя Канэто Синдо, но и из производственной стратегии студии Toho, которая выпустила их на большой экран.
Студия Toho никогда не занималась поточным производством кайданов. Главные мейджоры страны четко держали палец на пульсе нации, поэтому вместо мистических ужасов предпочитали снимать позитивные сказки о светлом технократическом настоящем. Сказки про молодых бэбибумеров в белых рубашках, которые работают в красивых офисах, слушают американский джаз и предпочитают никогда не вспоминать о кошмарах Второй Мировой. Подобная стратегия в отношении студийной идеологии распространялась также и на фильмы о прошлом. Ревизионистские фильмы Куросавы и эпические блокбастеры Хироси Инагаки влияли на формирование образа позитивного настоящего с такой же силой, как и фантастика Исиро Хонды. По этой причине такой изначально мутный жанр, как кайдан, совершенно не соответствовал формуле успеха.
Причин для появления во второй половине 60-х первых штучных проектов в этом направлении могло быть всего две. Первая причина - популярность в международном прокате британских хорроров студии Hammer, которые мгновенно спровоцировали моду на вампирскую тематику. Даже в Японии. Особенно - в Японии. Вторая причина - серьезный фестивальных успех таких картин, как Кайдан Масаки Кобаяси. Бывалых продюсеров явно возмутило, что выходец с независимой студии смог получить не только приз в Каннах, но и "Оскара" за лучшую зарубежную картину.
 Примерно с 1965 года Toho начинает приглашать "независимых подрядчиков", готовых выпускать похожие картины под их лейблом. Одним из них оказался и Канэто Синдо. Забегая вперед, стоит сказать, что это была его первая и последняя большая работа на студию Toho.
Пути Синдо и японского мэйнстрима разошлись примерно в 1950 году, когда он создал собственную производственную компанию Kindai Eiga Kyokai. С тех пор все авторские проекты он выпускал под ее лейблом, иногда оказываясь приглашенным сценаристом в проекты студий-мейджоров. В начале 50-х с "независимыми" еще не хотели считаться, но Синдо был исключением из правил. В 1952 году его фильм Дети Хиросимы стал одним из главных событий Каннского фестиваля. После этого многие проекты студии KEK стали регулярно приглашаться за границу, включая страны соцлагеря. К середине 60-х успех у критиков фильма Онибаба убедил продюсеров Toho в том, что режиссер этой картины вполне заслуживает доверия.
По планам продюсеров и самого Синдо, Куронеко должен был стать вольным продолжением Онибабы, но только с более сильными фантастическими мотивами. Режиссеру предложили взять за основу стандартную легенду про мстящую кошку-оборотня, которая была одним из самых популярных персонажей в жанре "кайдан". Режиссер согласился, но сразу же дал свободу своим левацким взглядам. Если раньше героинями историй про "куронеко" становились обманутые аристократки или невинно убиенные княжны, то Синдо сделал своих героинь обычными средневековыми крестьянками.
Картина начинается со сцены бегства группы солдат-дезертиров, которые возвращаются домой после очередной феодальной баталии. В поисках провианта дезертиры находят небольшую хибару, где живет крестьянка с женой своего сына. Их защитник еще не вернулся с войны, поэтому дезертиры насилуют и убивают женщин, после этого поджигают их дом и отправляются в дальнейшее странствие.
Вскоре после этих событий столичные власти узнают о том, что в пригородах Киото завелись кровожадные оборотни, которые заманивают и убивают странников. Регент Минамото но Райко посылает своего лучшего воина по имени Гинроку на борьбу с чудовищами. Гинроку - самый настоящий андердог, сделавший за годы войны карьеру от простого крестьянина до самурая со стипендией. Победа над оборотнем должна была еще больше улучшить статус героя, но вместо этого сыграла над ним злую шутку. В коварных женщинах, которые привели его в свой дом, воин узнал собственных мать и жену.
Как мы уже сказали, Куронеко - почти безупречное кино. С глубоким социальным подтекстом, неожиданными психологическими портретами и почти безумной визуальной частью, совмещающей в себе одновременно образы театра кабуки и даже немецкого экспрессионизма. Подлинный шедевр жанра "кайдан" - страшный, красивый, местами завораживающий.
Но только с точки зрения современного человека, который смотрит эту картину сорок лет спустя после ее премьеры.
Для современников Синдо и продюсеров студии Toho Куронеко была неудавшейся сенсацией. Ограниченный успех в местном прокате; доброжелательное равнодушие со стороны западных прокатчиков; только две кинопремии и обе от японских кинокритиков. Все указывало на то, что эксперимент явно не удался, а Куронеко предстоит остаться еще одним мутным пятном не только в истории студии Toho, но и в карьере режиссера Синдо.
Несмотря на глубокий социальный дискурс, идейные соратники режиссера не оценили его работу. Они обвинили Синдо не только в уходе от реализма, но и в коммерческом потакании самым примитивным человеческим страстям. Достаточно сказать, что в советской "Энциклопедии кино" картины Онибаба и Куронеко были отнесены к явным режиссерским промахам. Что ж, у каждой эпохи свои приоритеты.
|
|
|
Версия для печати
