Сладкая жизнь (1959) стала важным этапом в творчестве Федерико Феллини, обозначив переход от фильмов-блужданий, как их определяет Делез, к фильмам-аттракционам, одновременно художественным и коммерческим, серьезным и развлекательным, изысканным и демократичным. В 1960 году картина получила каннскую Золотую пальмовую ветвь, потеснив, в числе прочих,
Приключение Микеланджело Антониони,
Балладу о солдате Григория Чухрая,
Дом у холма Винсента Минелли,
Девушку Луиса Бунюэля,
Девичий источник Ингмара Бергмана и
Неотправленное письмо Михаила Калатозова. Симпатии членов жюри, в состав которого входили такие антиподы, как Жорж Сименон и Генри Миллер, полностью совпали со вкусами широкого зрителя –
Сладкая жизнь, стоившая в производстве 600 млн лир, собрала кассу в 2,2 миллиарда (при цене билета в Италии от пятисот до тысячи лир).
С тех пор в новейшей европейской культуре эта картина считается канонической, а ее роль, по мнению такого патентованного феллиниведа, как Питер И. Бонданелла, сопоставима по влиятельности с
Унесенными ветром или
Касабланкой для культуры американской.
Сладкая жизнь зафиксировала и определенный момент кинематографии (большое арт-кино для всех), и общественное состояние того времени (лучше всего обозначаемое поздним диагнозом Жана Бодрийара – "после оргии"), и важный поворот в эволюции самого Феллини, покинувшего поэтику "благодати и спасения" (см.
Дорогу,
Мошенничество,
Ночи Кабирии) ради того уникального нарциссического жанра, который достигнет своего идеального воплощения спустя три года в фильме
8 ½.
