Александр Шпагин
Удивительная лента. Сегодня она воспринимается как внятная, просчитанная аллюзия на те события, которые происходили в реальности. Здесь впервые осмыслена романтическая утопия, которой грезили шестидесятники, - та, что в итоге напоролась на каменную стену, упавшую на весь советский мир после чехословацких событий 68-го. И это был конец свободы.
Читать далее
|
|
|
16 июня 2006 | 2133 просмотра |
Писать некогда, а отметить надо, потому просто копирую пост из тематического коммьюнити
http://community.livejournal.com/kuryokhin/56173.html
Можно, можно было бы написать длиннющий, слегка назидательный пост о том, что, дескать, замечательнейший это был человек, как он прекрасно все понимал, о том, что мы все потеряли... И как это все печально, но в то же время, есть и радость, оттого, что все это все-таки было... И о том, как много он сделал... Какой он был искрометной, радостной, по-настоящему творческой личностью и т.д. Всего этого я делать не стал, а решил вместо этого составить совсем маленькое сообщение из речений именинника...
...Никакой цели: просто игра ума. Вообще вся деятельность – это игра ума...
...Сейчас нет общенаправленного мейнстрима в России. Кабак слушают. Сейчас кабацкая музыка стала главной музыкой, национальной музыкой, государственной музыкой нашей страны...
...Постмодернизм? Он выполнил свою функцию. Он был необходим, вполне естественен. Сейчас это вызывает тихий ужас, особенно в искусстве - его
так много! Две вещи сейчас надо выбросить из искусства - постмодернизм и сталинскую тему. Она просто начинает вызывать раздражение. Такое ощущение, что все подсознательно чувствуют, что это была идеальная модель государства и как бы ассоциируют сталинизм с эстетикой...
...Подлинный постмодернизм — это здоровое и необходимое культуре явление, сыгравшее свою очень важную роль. Носителями были всего несколько человек, неназывавшие себя "постмодернистами". Кто себя так именовал, являлись уже эпигонами. Они были адептами расхожего постмодернизма, воплотившегося сейчас в самом массовом искусстве — телевидении...
...Очень часто музыканты отказывались делать то, что я просил... В основном, это на Среднем Западе происходило. Когда просишь трубачей попрыгать во время исполнения – просто они категорически отказываются: это противоречит представлению о том, что такое искусство. Они все серьезно же делают. Искусство – это серьезное занятие. Никаких глупостей быть, конечно, не должно. Для них это карьера: а вдруг его увидит кто-то, как он прыгает – и его не возьмут в серьезный симфонический оркестр никогда...
...Надо политику совмещать с животными. Я думаю, это очень перспективное направление, потому что я еще не знаю ни одного правительства, где бы животные были хотя бы в парламенте. Женщины были и в парламенте и премьер-министрами. Кстати, женщин мало в правительстве, особенно в высшем эшелоне власти, это, конечно, накладывает отпечаток и на политику, хороший отпечаток. Я бы вообще все женщинам отдал. А женщины, в свою очередь, отдали бы все животным...
...Спиваков для меня - это классический образец того, что не является не классической музыкой, ни искусством, вообще ничем. Ростропович более гибкий, более хитрый. Но они, в принципе, одного поля ягодки. Вы уж простите меня за то, что я такие вещи говорю...
...А это очень здорово, когда вещи, которые вы считаете самыми важными, все вокруг ругают и говорят что это вредно, что это полная чушь, это всё не годится. Я всегда считал, что должен верить только себе и что есть вещи, без которых не могу жить...
...Когда-то меня выгнали из института. Мой преподаватель по роялю весь был погружен в Дэйва Брубека. И он спрашивал: ну, а что тебе нравится? А я его доставал: "Мне нравится Т.Рекс. До-мажор, потом сразу ре-мажор. И на лице его крупными буквами было написано: "Да, парень, из тебя ничего никогда не получится, полный мудак ты"...
...Я хотел бы пригласить Ринго Старра. Я представил себе Ринго за барабанами ПОП МЕХАНИКИ - это очень смешно. Именно Ринго. Харрисон или Маккартни - они бы, конечно, не подошли, они крутые. Ринго Старр тоже поп-звезда, но какая-то другая... Нет? |
|
|
|
7 июня 2006 | 1924 просмотра |
Произошло это 30.05.2006.
Не дожил трёх месяцев до 80-ти лет.
Официальная версия смерти - рак печени.
Обладатель двух "Золотых Пальмовых ветвей" за "Легенду о Нараяме" /1983/ и "Угорь" /1997/.
Начинал ассистентом у Ясудзиро Одзу.
Принадлежит поколению "японской новой волны (Офуна)" /Н.Осима, М.Синода, Х.Сусуми/
Поставил два десятка полнометражных картин.
Три цитаты Имамуры:
1. "Меня интересует нижняя часть человеческого тела и нижние слои общества, потому что на них держится вся японская повседневная жизнь".
2. "Японцы не изменились за тысячи лет, а вы хотите, чтобы их изменила Вторая мировая".
3. "Я всегда задавался теми вопросами, которые понятны японцам, потому что это единственный народ, который могу позволить себе изображать в своих фильмах. Я удивлен моим приемом на Западе. На самом деле, я думаю, что эти люди вряд ли по-настоящему понимают то, о чём я говорю". |
|
|
|
5 июня 2006 | 1746 просмотров |
Ходил в субботу в «16 тонн» на «Хоронько-оркестр». У них наконец-то вышел второй (и многострадальный) альбом – «Всё хорошо» называется. Ходил не один – Она с оркестром знакомилась впервые, а я воочию их слушал вот уже в пятый раз.
Я привык, что тот, кто впервые слышит «ХО», оказывается, обезоружен профессионализмом музыкантов, знакомыми мелодиями в оригинальных аранжировках, неподражаемым выступлением Дмитрия Хоронько или (на крайний случай) общим небанальным джазовым саундом и отличной сыгранностью коллектива. Но в этот раз что-то пошло не так.
В общем, всё, что я перечислил по-прежнему вроде бы присутствует, но ушла какая-то оригинальность, и актуальность ушла – дух Вертинского выветрился.
Что не понравилось.
Народу было до невозможности мало. Дмитрий, на каждом концерте занимающийся обольщением зрительниц, видимо, дошёл до крайности – у него появился персональный фэн-клуб. Что, конечно, хорошо. Но он работал как раз на этот фэн-клуб. Из 10-12 девушек/женщин на танцполе (которые, по-моему, даже знали друг друга в лицо и по именам) и состояла активная часть публики. Мнение, которое я услышал от моей спутницы, было очень метким. Такое ощущение, - сказала Она, - что мы попали на частную вечеринку. Хоронько зачитывал признание какой-то девушки, потом вызвал её, дарил ей подарки, общался по ходу концерта со знакомыми, с ними же в последующем танцевал и лобызался. Думается, что он как-то переборщил с избирательным живым контактом и вниманием отдельным личностям.
Но всё было бы ничего, если б не слабый репертуар второго диска. Какая-то непонятная, случайная подборка. Хотя имена вроде интересные – Короленко, Брянский, П.Лещенко, но…
Но…
С дебютного альбома только две вещи и сыграли.
Видимо, второй раз в одну и ту же реку не зайти. А жаль.
P.S. Ушли (!), не стали ожидать выхода музыкантов на бис.
До этого в «16-ти тоннах» мы слушали Мамонова и Гришковца с «Бигудями». «ХО» в части куража обоим проиграл - ну когда такое было ?! |
|
|
|
16 мая 2006 | 1911 просмотров |
Продолжу рассуждения о Дейвисе, ставшем для меня открытием этого года. При благоприятном стечении обстоятельств я про несколько его сборников эссеистики напишу. Пока "Голос с чердака" ("A voice from the attic", где "чердак" - это Канада, "America's attic"; первое издание 1960 года, но Дейвис выпускал переработанные и дополненные, моё датировано 1990).
Книга имеет подзаголовок "Эссе об искусстве чтения". Разумеется, "Голос" посвящён книгам, но и любители других видов искусства, того же кинематографа, найдут много созвучного своим помыслам. Остроумие и умопомрачительная эрудиция Дейвиса превращают книгу в самостоятельное произведение искусства. "Голос" разбит на главы, в которых Дейвис даёт толкование популярности книгам категории "Как преуспеть...", размышляет о вышедших из моды, но притягательных книгах викторианской эпохи; много внимания уделяет забытым пьесам и театральной критике; посвящает отдельную главу юмору; даже порнографии, точнее, тому, что и почему коллекционеры полагают порнографией, уделено место. Дейвисовское остроумие и ирония ощущаются на каждой странице, по афористичности книга вполне соревнуется с эссе Сэмюэла Джонсона ("Наш век лишил людей безмятежности невежества, но не привёл к безмятежности мудрости"), а его эрудиция впечатляет в подробных исторических экскурсах. Все предшественники Карнеги подробно описаны, как и их творчество, а помимо истории скандальной книги о Марии Манк, даётся и её биография. Конечно, не всех привлекает подчёркнутый консерватизм Дейвиса, но я бы ничего не смог возразить такому доводу : "рассерженные" и "битники", выступая против сентиментальной литературы, сами оказываются её производителями; сосредотачиваясь на чувствах героев и забывая об интеллектуальной нагрузке, они следуют канонам вполне романтической сентиментальности.
Для меня самой интересной стала глава о юморе, поскольку я англоязычный юмор ценю особенно высоко. Дейвис - сам юморист высшего класс (вспомнить "Марчбэнкса"), поэтому и глава очень любопытна. Теперь вот думаю поискать Питера Девриза. Ничего о нём не слышал, но Дейвис очень высоко о Девризе отзывается.
И вот ещё что. Страницы, посвящённые коллекционерам книг, сегодня можно в полной мере отнести и к коллекционерам кино на любых носителях, и это не единственная перекличка с киематографом. Очень знакомым звучит и сожаление о книгах, "попадающих в щель" между бестселлерами, рекомендованными критиками и "модными". В кино ситуация такая же.
И последнее. Дейвис адресует книгу тем, кого он называет clerisy, независимой прослойке интеллектуалов, которые, не объединяясь, засчёт индивидуальности вкуса и должны определять интересы грамотной публики и делать чтение искусством. Опять же для кино подобная прослойка весьма необходима. |
|
|
|
10 апреля 2006 | 4315 просмотров |
Лишь недавно добрался я до этого писателя. Поздновато, но лучше поздно, чем никогда.
Деймон Раньон (Damon Runyon, 1884-1946) - мастер короткого рассказа и один из самых знаменитых газетчиков 20-30-х. О его журналистике мне, надеюсь, ещё доведётся сообщать, а пока только рассказы.
Их много экранизировали, но вроде либо безуспешно, либо успешно и с нажимом на сентиментальность. Я ни одной киноверсии не видел, но очень хочу посмотреть чёрную комедию "Пустяк об убийстве" ("Slight case of murder") Ллойда Бейкона, притом что это экранизация пьесы, а не рассказа. А вот самые знаменитые фильмы по Раньону : "Маленькая мисс Залог" Александра Холла и ремейк "Унылый Джоунс" Сидни Лэнфилда (интересно, героиня умирает в фильмах, как было в первоисточнике или в кино не решились на смерть девочки), "Одноглазый Джонни" Роберта Флори (если правда, что котёнка в фильме заменили на пса, то это преступление), "Ищейки с Бродвея" Хэрмона Джоунса (если бестолковых собак переделали в героических, то это не меньшее преступление) , "Леди на день" Фрэнка Капра и его же авторемейк "Карман, полный чудес", наконец, "Парни и куколки" Джозефа Манкевича (хотя это экранизация не Раньона, а мюзикла по рассказам Раньона).
Вообще-то перенести Раньона на экран адекватно практически невозможно. Его стиль противится этому. Да, рассказы о гангстерах, игроках, людях шоу-бизнеса и т.д. (он хорошо знал все эти области) вроде бы кинематографичны, а во многих отличные сюжеты. Но манера Раньона , невозмутимый рассказ стороннего безымянного наблюдателя, иногда замещаемый столь же невозмутимым участником бурных событий - этого не воспроизвести. О Раньоне говорили : "Он смеётся не вместе с миром, а над ним". Правильно говорили. Чувства, вызываемые рассказами Раньона (кроме чисто эстетического удовольствия) весьма разнообразны. Его герои сегодня весело проводят время вместе, а завтра простреливают друг друга. Военный корреспондент, повествуя о пребывании на фронте, делает вывод "Почему немцы так невзлюбили меня, останется загадкой". Гангстеры, помогшие воссоединению влюблённых, навещают счастливую пару, дабы их обчистить, но негодуют, когда "старик-дворецкий вышел к нам с дробовиком и вообще вёл себя крайне невежливо".
Цититровать Раньона можно долго, он того стоит. "Жирный Зимпф никогда не говорил, что его настоящее имя Элмор, опасаясь суровой критики в свой адрес". "Рудольф сидел на полу пустого дома, так как а) в доме не было мебели и б)в боку у него расположилась пуля 38 калибра".И так далее.
Интересно заметить, что Раньон в чём-то перекликается с отечественными классиками : с Зощенко по языку и с Бабелем (я имею в виду "Одесские рассказы") по структуре рассказов. Из соотечественников ближе всех к Раньону, конечно, Ринг Ларднер, хотя влияние Раньона на диалоги hard boiled school тоже очевидно. Очевидно и его влияние на диалоги в кино. Хотя режиссёр, ближе всего подошедший к манере Раньона в кино (зарисовки из жизни преступного мира, где герои в каких-то рассказах выходят на первый план, в каких-то отходят на второй, а общее настроение проникнуто чёрным юмором) в известных мне интервью на Раньона не ссылался. Я, разумеется, говорю про Тарантино и "Pulp fiction". Запросто, что проникновение стилистики Раньона приобрело уже неосознанный характер.
Мои любимые рассказы : "Одноглазый Джонни" (он как раз вполне сентиментальный, но рассказы про кошек на меня действуют безотказно), "Чувство юмора", "Санта Клаус из Палм Бич" и все рассказы, где фигурирует Эмброуз Хэммер (списанный с Уолтера Уинчелла и отчасти с Джорджа Джина Нейтана). Театральный критик и детектив-любитель ("После современных пьес он занимался убийствами для снятия напряжения"), влюбляющийся в кого не надо. влипающий в переделки и комментирующий их в хладнокровно-язвительной манере - великолепный персонаж, а рассказы о нём - просто чудо ("Бродвейский инцидент", "Меланхоличный датчанин", для примера).
Этого автора рекомендую всем. |
|
|
|
|
