Антон Сазонов
Профессиональный фигурист Андрей Грязев ворвался в мир кино одним прыжком. Антону Сазонову стихийно талантливый режиссер рассказал о том, какое место в его жизни занимают фигурное катание и кино, как он находит героев для своих фильмов и что собирается делать дальше.
Читать далее
|
|
|
|
|
25 июня 2011
Иван Чувиляев
На Московском кинофестивале состоялась премьера самого, наверное, важного русского фильма этого года – второй работы Сергея Лобана Шапито-шоу. Самые худшие подозрения – что на втором фильме талантливый дебютант сломается – не оправдались. Шапито - это ровно то, чего от Лобана ждали. То есть примерно то же самое, только больше и лучше. Причем больше буквально: хронометраж фильма располагает к тому, чтобы его название заменять эвфемизмом "фильм, который идет четыре часа". Такой картиной можно убить, даже разделенной на две части.
Лобан не боится повторять Пыль, но повторы эти ничуть не раздражают. Да, вся первая новелла - а всего их, если что, четыре, – своего рода новые приключения современного Шурика, то бишь Леши из Пыли, который утек в интернет, бабушка его скопытилась, сосисочки кончились, и после развиртуализации с интернет-знакомой он отправляется в Симеиз – донимать барышню своим нытьем, не заходить в море больше чем по колено и вообще отвратительно себя вести. Да, во второй новелле главный герой – тот самый актер театра мимики и жеста, который сурдопереводил цоевские "Перемен!" на титрах Пыли. Да, главный герой третьей новеллы – Петр Мамонов (сам по себе, а не в роли доктора, царя или юродивого). Про четвертую вообще говорить нечего – там все выливается в фильм Копия верна, там фигурирует двойник, опять же, Цоя - Рома Легенда. А между всем этим – все удовольствия, которые только могут быть у приличного человека в наше время: от Мамонова в костюме Джека Воробья до Стаса Барецкого, поющего песню про скрипку и немножко евро; от деда с гармонью, поющего "Атас!", до критика Шпагина в роли режиссера Шпагина. Тоже поющего – тут у всех есть свои вставные номера.
Хронометраж объясняется просто. Шапито - это совершенно раблезианское зрелище, именно что шоу, да такое, чтобы потом слюни текли и дебильная улыбка долго гуляла в уголках рта. Мало что может вызвать такой поросячий восторг, как те номера, пляски коверных и сальто-мортале, которые выбрасывает из рукава один за другим Лобан. И он, кажется, сам пугается этой веселухи и на третьем часу резко переключает регистр: от цирка к философским частушкам с вольным пересказом Леви-Стросса.
Раблезианство, конечно, ничего в Шапито не объясняет. Сейчас как-то особенно понятно, почему Пыль оказалась, по сути, единственным фильмом нулевых, который можно называть культовым: его смотрели все, он всех задел, его расхватали на цитаты. Один знакомый даже поставил бабушкин клич про сосисочки в качестве звонка на мобильник. А уж расхватывать на цитаты Шапито сам бог велел, это готовый роман в афоризмах: "С бетакамом я и здесь человек", "Есть много рЭмиксов, а песня одна", "Если под ногтями грязь, ты не пионер, а мразь!" Лобан – единственный, у кого есть зритель. И, конечно, проморгал его "Кинотавр" с его пафосом единения кинематографистов и рождения нового зрительского кино. У Лобана единственного говорят так, как говорят его зрители – двадцать с плюсом, – и жрут наркоту не так, что хочется залезть под стул: "дедушка решил высказаться о молодежи". Он снимает кино, по сути, про своего зрителя, и нет ничего странного в том, что часть зрителей оказывается на экране. Считайте, что это единственно возможный вебдваноль в кино.
Но еще важнее, что в Пыли Лобан первый высказался о современности напрямую. Буквально поставил перед зрителем зеркало и сказал, что о нем думает. А в Шапито пошел еще дальше – это самый точный портрет времени. Нулевых. А что, собственно, изменилось? Куда-то пропал Петросян. Комиссары в пыльных шлемах вымерли. Правозащитники затихли. Гэбэшников что-то не видать. Но, по большому счету, это не Пыль-2, а ровно такая Пыль, какая должна была бы быть. С большим масштабом, серьезнее, готовая на роль народного кино. Это предельно отчетливая артикуляция того, что вертится на языке, да все как-то не высказать, а вот Лобан высказал. Пыль на это не тянула. А история нулевых как история пути к дешевому шапито, который в финале сгорит как спичка и оставит голыми всех – и Рому Легенду, и Барецкого, и Лешу, и Мамонова, и глухонемых. Вполне себе сюжет и универсальный ключ ко времени. И ничего, в общем, не остается, кроме как пускать слюни – вы (мы) давно ждали такое кино, реакцией на который окажется поросячий восторг и повторение каждой фразы хором.
|
|
|
Версия для печати
