Чем запомнится прошедший Каннский фестиваль? Как и большинство предыдущих – его победителем и призерами. О них и поговорим.

В 2011 году Золотой пальмовой ветви удостоился фильм Терренса Малика Древо жизни - красивая, эпическая и очень претенциозная картина. Лучшей в сильной конкурсной программе её не считал никто. Надо заметить, что англоязычная пресса (особенно американская) отнеслась к Древу жизни явно теплее всей прочей. Для них не найти в Малике смысла - примерно такая же экстравагантность, как не обнаружить его у Германа-старшего для русскоязычных. В конце концов фильм говорит не только о глобальных вечных ценностях, но и об американских семье и мечте.

Причины, по которым тот или иной фильм получает приз, в большинстве случаев остаются загадкой. О работе каннского жюри вообще мало что известно: его членам запрещено распространяться о деталях дискуссий и рекомендовано воздерживаться от выражения личного мнения. Те, кому довелось работать в судейских коллективах фестивалей, охотно признают, что из-за естественного разнообразия взглядов, тем более в наличии выбора, призы часто получают самые ровные фильмы, оскорбляющие вкусы наименьшего числа участников голосования. Такой подход действительно распространен, но в условиях каннской конкуренции на высшем уровне даже компромиссы выглядят интереснее.

Последним американским фильмом, побеждавшим в Канне, до сих пор был Фаренгейт 9/11 Майкла Мура. Авторский, в своем роде, фильм, но отнюдь не из разряда тех, которые остаются в вечности. Председателем жюри был опять же американец – Квентин Тарантино, - но вообще-то Канн почти каждый год ставит на эту должность звездных представителей Северной Америки.

В 2011 году американцев в жюри было лишь двое из девяти: председатель Роберт де Ниро и Ума Турман. Председатель, помимо авторитета, имеет два голоса против одного у всех прочих. Даже если за Древо жизни были только двое упомянутых, три их голоса вполне могли подавить разнородный выбор всего остального судейского интернационала – хороших фильмов примерно одного уровня было много, а главный претендент на Золотую пальмовую ветвь, как известно, ликвидировал себя сам.

Оливье Ассаяс, член жюри, о Меланхолии: "Это один из лучших его [фон Триера] фильмов. Мы все осуждаем комментарии, сделанные им во время пресс-конференции, но фильм очень хорошо написан и очень хорошо поставлен; это великая работа". Сказано ли то же о Древе жизни? Нет. Роберт де Ниро: "Я не могу раскрыть всех деталей обсуждения, но мы посчитали, что Древо жизни с его масштабом и грандиозностью замысла лучше всех отвечает требованиям к фильму-обладателю Золотой пальмовой ветви". То есть во главу угла вдруг встали масштаб и грандиозность замысла – очень американские критерии успеха. Меланхолия не осталась без призов - по новомодной каннской традиции спорные фильмы Ларса фон Триера получают приз за лучшую женскую роль, на этот раз доставшийся Кирстен Данст.

На кого в большинстве своем рассеялись голоса, предназначавшиеся фон Триеру, понятно по Гран При, разделенному в итоге между Мальчиком на велосипеде братьев Дарденн и фильмом Однажды в Анатолии Нури Бильге Джейлана. Дарденны сняли не лучшую свою картину, но безусловно сильную. Однажды в Анатолии – самый зрелый фильм Нури Бильге Джейлана. С этим решением жюри спорить не имеет смысла.

Давать награды за выслугу лет не менее пошло, чем за масштабность, но Каурисмяки и Альмодовар неожиданно вернулись к лучшей форме, и полностью обойти их фильмы призами, казалось, было нельзя. Но в итоге Кожа, в которой я живу Альмодовара и Гавр Каурисмяки оказались, видимо, слишком легковесными для увековечивания, и вообще не были замечены жюри. Зато Гавр получил приз от международной ассоциации кинокритиков ФИПРЕССИ, и неудивительно: именно этот фильм нравился всем журналистам почти без исключений.

Самое удивительное решение, но одновременно легко объяснимое - приз за режиссуру, доставшийся Николасу Виндингу Рефну (Драйв). Одним из членов жюри был корифей гонконгского кино Джонни То, другим – гонконгский же продюсер Нансун Ши. Эта дама несколько раз работала с другой киноиконой Гонконга – Цуем Харком. При полностью американском антураже Драйв близок гонконгскому кино по духу. Местным режиссерам традиционно приходится самореализовываться в жанровых рамках, и честолюбивые старания вырастить авторское кино из примитивного криминального сюжета не могут не резонировать в их сердцах. К тому же, их симпатии вполне могли разделить хорошо знакомые с местом действия фильма резиденты Лос-Анджелеса Роберт де Ниро, Ума Турман и Джад Лоу, каждому из которых доводилось сниматься в коммерческих фильмах на порядок хуже – им есть с чем сравнивать. Грустно только, что в таланте постановщика Рефну не уступает половина участников конкурса, и многие из них остались ни с чем.