Выходящий на этой неделе в прокат фильм В субботу не столько даже подводит итог всего творчества сценариста и режиссера Александра Миндадзе, сколько предельно внятно проговаривает основные его мотивы. С точностью манифеста, которого, как ни странно, не хватало, чтобы расставить все точки над "i". Миндадзе — это именно тот случай, когда такое, казалось бы, неприменимое к художнику с большой буквы действие необходимо. Просто чтобы окончательно понять некоторые моменты в его творчестве, которые были слишком туманными и неясными. А в новой картине Миндадзе есть все то, что составляет его фирменный стиль — но не только. Главное – теперь стало очевидным, что вносил Миндадзе в фильмы Абдрашитова, и какими они могли бы быть, если бы сценарист сам переносил на экран свои сюжеты.

Александр Миндадзе – уникальный кинодраматург хотя бы потому, что его сценарии невозможно читать как обычный текст, даже в литературной обработке (а они изданы отдельной книгой): слишком много там нюансов и тонкостей, проявляющихся только на пленке, существующих только вместе с действием. Проговорить их недостаточно, при отсутствии действия все замирает, остаются лишь какие-то бессмысленные буквы, набор символов. Как шифровка, к которой нет ключа. Особенно это заметно по тем сценариям, которые реализовал не сам Миндадзе и не Абдрашитов: Миннесоте Андрея Прошкина, Трио Александра Прошкина и Космосу как предчувствие Алексея Учителя. В этих фильмах все слова героев воспринимаются как чужие для них. Вроде все необходимые элементы на местах – эйфория, катастрофа, резкая перемена участи. Но все они не отзываются, молчат. Остаются шифрограммой.

Главная особенность сценариев Миндадзе заключается в том, что со временем все они мутировали. Значение слов и образов изменилось с точностью до наоборот. Чем дальше отодвигалось время создания фильма, тем меньше в них было такой любимой зрителями образца 80-х социальности (так, про Плюмбум говорили, что он сигнализирует о рождении нового, "опасного" героя времени) и тем больше – рассказа о человеке в ситуации катастрофы, крушения мира. Того, что отчетливо проявляется как раз в картине В субботу.

Вполне логично, что первыми работами бывшего секретаря суда Миндадзе стали судебные драмы Слово для защиты и Поворот. Первые совместные фильмы Миндадзе-Абдрашитова – также своеобразные судебные драмы, правда ключевое слово тут – "своеобразные". Если образцовая судебная драма рассказывала про рождение правды в споре, то здесь она поворачивалась неожиданной стороной. В общении адвоката Ирины Межниковой со своей подзащитной в Слове для защиты, в метаниях Веденеева-Янковского в Повороте, в странных визитах к своему обидчику пострадавшего Виктора Белова в Охоте на лис нет поиска правды, истины или взаимопонимания. Эти процессы (привет Кафке и Уэллсу), конечно, можно принять за поиск, но на выходе здесь ничего не найдено: ни облегчение, ни счастье, ни перемена жизни, ни компромисс. Действие развивается не в "прениях сторон", а помимо них. Где-то внутри, на подводных течениях. Есть встряска, стресс, знакомство с жизнью, такой как она есть, а не как представляется в повседневности бытовых забот – и у пострадавших, и у потерпевших. Подобным гуманизмом, наверное, не может похвастаться ни один из современных отечественных кинематографистов, у любого другого режиссера-сценариста эти, по выражению критиков серебряного века, "духовные искания куриной души" выглядели бы насквозь фальшиво. А то, что у иного явилось бы поводом для нахождения истины, у Миндадзе превращается в катастрофы разного масштаба.

Это сейчас, после выхода картины В субботу, стало очевидным, что ключевое слово-код творчества Миндадзе — катастрофа. Крушение, остановка, как на титрах ленты Остановился поезд. Причем важно не то, что было до и что будет после, а то, что происходит во время – и это тоже, в общем, уникально.