Нередко слияние церкви с властью отвращает людей от религии как таковой.

Верно, но это отвращает тех людей, у которых нет в собственном духовном опыте никакого соприкосновения с мистической стороной жизни. Если оно есть, они пойдут в церковь, пускай скрипя зубами и скрепя сердце. Я не в восторге от многих батюшек, которые пришли в недавний "комсомольский призыв". Однако среди моих знакомых священников есть люди вполне утонченные и всесторонне образованные, и гораздо моложе меня. Проблема здесь в том, что наш национальный организм тяжело болен, и церковь с ее социальной стороной – часть этого организма. Непонятно, что мы строим уже двадцать лет, какое общество? Этого никто объяснить не может. Если "правовое государство", то как быть с нарушением прав, например, той же милицией, которое становится нормой? Нация деморализована сверху донизу, от чиновников высшего звена до крестьянина. Истеблишмент, который назвал себя элитой, вгоняет страну в яму. Может быть, это все от необразованности, если под образованием понимать гуманитарное измерение души. Я уверен, что есть рычаги для улучшения социальной ситуации, но почему-то мы из всех возможных вариантов всегда выбираем худший – это какая-то мистическая загадка России.


От фильмов, недавно снятых по вашим сценариям, причем разными режиссерами – я имею в виду Юрьев день и Чудо – остается общее ощущение, что Россия – это такое место вечного трагифарса, существующее внутри некой абсурдистской парадигмы.

Эта абсурдистская парадигма имеет отношение не столько к стране, сколько к моей руке и моему сердцу. Я так вижу мир и себя в нем. Кроме того, я не люблю одной эмоции, традиционный жанр для меня скучен. Я люблю перетекание смешного в страшное, страшного – в сентиментальное и так далее. Другое дело, что я не постановщик фильмов, поэтому где-то это получается, а где-то нет. Эти два фильма – спасибо и Кириллу Серебренникову, и Александру Прошкину – сделаны близко к сценарной основе, к интонации сценария, и я могу отвечать за них.


Это перетекание эмоций – очень "гоголевский" момент. Поразительно, кстати, насколько Гоголь и, к примеру, Салтыков-Щедрин, прочитанные сегодня…

Ложатся на современную ситуацию.


Да, причем они актуальны именно в злободневной, сатирической ипостаси.

И Достоевский, который "вышел" из Гоголя. В "Братьях Карамазовых" мир тоже искаженно-гротескный. Но и Толстой актуален, хотя у него нет такого мира. Он актуален в своей протестности, в неприятии государственной лжи, всего того, что он называл "неправдой". С критикой православной церкви он хватил через край, но все равно остается для меня одним из любимых людей. Таких Даниил Андреев называл "человеко-духами". А "Обломов"? Казалось бы, совсем другой художественный мир, но он тоже вполне современен. Тут уже речь идет о гордости нации – о литературе девятнадцатого и начала двадцатого века. Она действительно заглядывала на столетия вперед. Американцы, например, не понимают, что мы делаем сейчас. Вот выпустили они в свой прокат "лучший" наш фильм – Ночной дозор, потому что он укладывается в формат вампирской тематики. Но американская интеллигенция хохотала. Мне рассказывал об этом Джон Лэндис, замечательный комедиограф, классик Голливуда. Еще недавно они ждали от России… ну, Чехова, например. Чехов – это вообще "их" автор. В чеховском мире нет морализаторства Толстого, нет переборов Гоголя, с чертовщиной… А есть человечность, есть то, что жизнь трудна, и что "никто не знает настоящей правды"… И вдруг они видят Ночной дозор. Лэндис сказал мне: "Ну вы даете!.." И я не знал, что ответить. Некоторые деятели считают, что на Россию теперь плюют, потому что она перестала быть сверхдержавой. Но на самом деле…


Потому что она забыла себя.

Конечно. Они просто не могут ее идентифицировать. С чем или с кем? Разве что с бандитами. Вот и рождается архетип "бандитской России", крайне обидный. Так что классическая русская литература – это та культура, в которой мы до сих пор живем, может быть, к сожалению. Ничего другого у нас нет, не сформировалось, не родилось. Даже когда писатель Олег Шишкин пишет произведение под названием "Анна Каренина II", он, на самом деле, паразитирует на нашей умирающей культурной традиции. И ни один серьезный человек не может уйти от этой традиции, потому что она фантастически сильна. Да и в советское время были сильные произведения, даже во времена застоя. Я недавно перечитывал "Буранный полустанок" Чингиза Айтматова – здорово написано, сейчас так не пишут, я сам так не напишу, не осилю. Очень умело и гуманистично. А Астафьев, "Прокляты и убиты?" Из менее радикальных примеров – Шукшин был очень хорош. В те годы еще была литература как явление. Сейчас есть хорошие писатели. Можно назвать, допустим, пять хороших прозаиков, пять хороших поэтов. И пять хороших кинематографистов. Уже много! Но культуры как явления нет. Странная ситуация.


Иными словами, есть кинематографисты, но нет кино, есть писатели, но нет литературы.

Да, на мой взгляд, это так.