Иван Кислый
Неполным будет утверждение, что в Аире Вайда виртуозно соединил литературную основу с документалистикой. Нет, более того: он поставил под вопрос сосуществование жизни и кинематографа. Вайда спрашивает: перестает ли жизнь, заснятая на пленку, быть жизнью? И дает вполне однозначный ответ.
Читать далее
|
|
|
|
|
23 июля 2009
Олег Ковалов
 Девушка из Франции простодушно удивлялась тому, что российская молодёжь, оказывается, не знает фильма Бориса Барнета У самого синего моря (1935), известного любому парижскому синефилу. Остаётся горестно вздохнуть: да, своих фильмов, даже классических, у нас не знают. А чуть ли не всеобщее представление о том, что якобы насквозь "заидеологизированное" советское кино всегда фатально отставало от свободного Западного - бытовало у нас и при советской власти, и после неё. На то они и мифы, чтобы идти мимо фактов и точного знания, но... на то оно и знание, чтобы их развеивать.
Обычно вспоминают самые знаковые победы кино "оттепели" - Главные призы фильмам Летят журавли (Канн, 1958) и Иваново детство (Венеция, 1962). Однако наградами самых престижных кинофорумов оно было просто избаловано: так, начиная с 1961-го года, на МКФ в Венеции советские ленты награждались... пять лет подряд (!). Из затхлых тупиков социалистического реализма отечественное кино возвращалось в русло мирового кинопроцесса - жить бы, казалось, и радоваться, но... "ахиллесовой пятой" советской пропаганды становился сам... фестивальный контекст каждого такого триумфа.
Так, сразу было заметно, что казённые идеологи, обычно поднимающие невероятный шум по поводу любого западного признания отечественных достижений - не слишком стремились лишний раз упомянуть о такой вроде бы весомой "победе советского искусства", как награждение фильма Сорок первый (р. [Григорий Чухрай, 1956) Специальным призом МКФ-57 в Канне. Но если вспомнить равнозначных соседей ленты Чухрая по наградному списку, то всё встанет на свои места: это были фильмы Седьмая печать (р. Ингмар Бергман, Швеция, 1956) и Канал (р. Анджей Вайда, ПНР, 1957).
Бергман размышлял над бытийными материями, а Вайда рисовал войну как сущий ад, воспевая к тому же "не тех" героев - не солдат просоветской "Армии Людовой", а бойцов "Армии Крайовой", подчинявшейся "буржуазному" эмигрантскому правительству. И лента Чухрая - действительно пацифистская и прославляющая вовсе не "классовую правду", а вечные ценности любви и мира, - естественнее смотрится именно в этом контексте, а не в том ряду рутинного "историко-революционного" фильма, куда её тщетно заталкивали в СССР. Ясно, что в Канне её наградили не за прославление "идей Октября", а за их радикальную ревизию.
Иные сцепления просто ошарашивают: когда читаешь, что на МКФ-1961 в Венеции Специальный приз получил фильм Мир входящему (р. Александр Алов, Владимир Наумов, СССР, 1961), а Главный... В прошлом году в Мариенбаде (р. Ален Рене, Франция-Италия, 1961) - просто вздрагиваешь, как от удара током. Можно, конечно, задним числом расписать "битву идей", грохотавшую на "буржуазном" фестивале: советский фильм, мол, с его идейностью и высоким гуманизмом стал достойной отповедью такому манифесту воинствующего модернизма, как В прошлом году в Мариенбаде. Но очевидно, что идеи фильма Мир входящему - в общем, не самые советские, а следов социалистического реализма в этой экспрессивной и яростно пацифистской ленте нет и в помине. Что же тогда получалось: советский фильм "давал бой" чуждой идеологии - или, страшно сказать, поддакнул ей?..
Приятно, конечно, рапортовать, как восторженно принимали фильм Гамлет (р. Григорий Козинцев, 1964) на МКФ-64 в Венеции, но... как сообщить, что той же Специальной премией отмечено и... Евангелие от Матфея (р. Пьер Паоло Пазолини, Италия-Франция, 1964)? А если учесть, что Главный приз получила "модернистская" Красная пустыня (р. Микеланджело Антониони, Италия-Франция, 1964), то в списке наград само упоминание советского фильма оказывалось в какой-то крайне сомнительной "рамочке" из названий лент, видеть которые сознательному отечественному зрителю просто не полагалось.
Контекст, в котором на МКФ-65 в Венеции предстала лента Мне 20 лет (р. Марлен Хуциев, 1965), был столь же экстравагантным: Главным призом были награждены Туманные звёзды Большой Медведицы... (р. Лукино Висконти, Италия, 1965), а фильм Симеон-столпник (р. Луис Бунюэль, Мексика, 1965) получил ту же Специальную премию, что и лента Хуциева. Вновь - один разгул "модернизма", и как не представить сомнения советского догматика: может, не случайно угодила она в такую "идейно невыдержанную" компанию? Известно же, что фильм Хуциева был сильно "отредактированным" вариантом его ленты Застава Ильича (1962)... Правильно, значит, её прорабатывали! А может, и другие наши ленты встречали на буржуазных МКФ с распростёртыми объятиями не за пропаганду советской идеологии, а, страшно выговорить - за отступление от неё, за ядовитые ростки "ревизионизма"?..
Когда в конкурсе Каннского МКФ-60 встретились Приключение Антониони и Дама с собачкой Хейфица, было очевидно, что обе эти ленты варьировали тему "голода чувств", которая в мировом кино становилась всё более актуальной. Так, собственно, и восприняли фильм Хейфица на Западе, и это естественно - когда Чехова называют там предтечей Беккета и отцом "Театра абсурда", это не кажется даже особой экстравагантностью. У нас же "похожесть" советского фильма на ленту Антониони признать было никак невозможно - сравнивать "загнивающего" модерниста с классиками нашего насквозь реалистического искусства?! Светопреставление!.. - и об этих фильмах писали так, будто они сняты на разных планетах.
3 страницы
1 2 3  
|
|
|
|
Версия для печати
