Елена Сибирцева
Авторы фильмов Шультес и Охотник режиссер Бакур Бакурадзе и соавтор сценариев Наиля Малахова – о кинообразовании вообще и своем обучении во ВГИКе в частности.
Читать далее
|
|
|
|
|
22 июня 2009
Алексей Гуськов
 Пути Господни неисповедимы. И это не по поводу конкурсного фильма Чудо (реж. Александр Прошкин), про который говорить совсем не хочется, но вкратце всё же придётся. Чудо рассказывает историю, которая, как нам говорят, действительно имела место: оскорбившая икону Николая-чудотворца девушка встает посреди комнаты живым камнем, месяцами вызывая лишние разговоры и слухи в маленьком городке. На фоне этого центрального мотива народ и разномастное руководство узнаёт о неприемлемости культа личности. Фильм прекрасно сделан, очень красиво, в нужном темпе, прошит множеством шуток, от которых любой ностальгирующий экс-житель СССР восторженно взвывает; он, наверное, даже в целом хорош. Вот только мне лично уже основательно неприятно наблюдать, как последние годы на основе работ одного известного сценариста на свет рождается очередное глумливое духоборчество. Специально не утверждаю, что виноват в этом именно сценарист - может быть так и есть, но во всех случаях есть поводы предположить, что оригинальная задумка претерпела к выходу на экран упрощающие изменения. В случае Чуда глумливость концентрируется не столько в словах, сколько в физиономиях Маковецкого и Хабенского, в серьезность которых не верится уже очень давно. Веселятся - и пусть, но к чему тогда толкать в фильм объективно важные вопросы веры, совести, обретения и сохранения себя - непонятно. Похоже на рыбно-фруктовое канапе; вкусняшка, одним словом. Хватит, пожалуй - осознаю, что этот срез отечественной кинокультуры совсем уже не способен оценивать беспристрастно, оставлю это чудо другим.
Открытие дня пришло случайно. Я хотел попасть на Пчеломатку Марко Феррери, даже билет накануне зарезервировал. Опаздывал; вбегая в "Октябрь", встретил Алексея Коленского, который без вопросов понял, что мне нужно, и проводил недоумённым взглядом, когда я на бегу сообщил, что фильм идет в седьмом зале. Сам-то, видимо, шёл на него же, только направление выбрал верное. Окончательно от цели отбил мужчина, который специально приехал ради Феррери, и вместе со мной тщетно ломился в тот же пустой зал. В поисках замещающего зрелища я побежал на открытие ретроспективы Шьяма Бенегала, на ходу удивляясь, что второй день попадаю на индийское кино. Жалеть не пришлось - щедрые кинобоги отвели куда надо. После отравления переразвитым формализмом прямота и доброта индийского кино оказалась прямо-таки целебным бальзамом на душу - начинаю со страхом чувствовать, что Лурселль, ненавидевший всё нелинейное, пускает во мне корни.
Маммо /1994/ - самый ранний из фильмов Бенегала, включенных в посвященную ему программу. Нельзя сказать, что он очень известен в мире: две его работы 70-х гг попали в конкурсы Берлинского и Каннского МКФ; нет сомнений, что с тех пор на Западе его благополучно забыли. Зато позже, по большой дружбе с индийским народом, он дважды претендовал на Золотого Георгия Московского кинофестиваля, чем и обязан нынешней ретроспективой. Как на пищевые продукты, которые не в чем упрекнуть, на Бенегала можно вешать ярлыки "разрешено к употреблению детьми и беременными женщинами", "не содержит консервантов и пищевых красителей", "нет ГМО и БАД". Усваивается организмом целиком и без остатка, как мёд. Это какая-то этническая (или даже этическая) загадка: почему западное кино про двух прекрасных, добрых, стойких бабулек и одного умненького и шустренького внучка скорее всего окажется какой-то пошлятиной (в лучшем случае - комедией), полностью соответствующей глупости исходных данных, а индусы на белом глазу делают из этого надмирную притчу о силе добра и мудрости, которая хоть и липнет немного, но как целебная мазь, против которой и возразить-то нечего.
Пересказывать сам сюжет не хочется, потому что в виде краткого синопсиса он невозможно дурацкий. Наверное, это совершенный постмодернизм, потому что кроме штампов в фильме просто ничего нет. Кроме того, внучок - заядлый киноман, у которого на стене висит постер из Малыша Чаплина. Минимум три сцены фильма отданы Психозу Хичкока, на который мальчишки пробираются в позаимствованных у бабушек традиционных одеждах, закрывающих их лица. Потом главному герою приходится объяснять родственнице, зачем ему понадобилась её одежда, и он рассказывает легенду (и почти сразу кается во лжи) о школьном спектакле, в котором сумасшедший владелец гостиницы убивает посетительниц. Во время пересказа сюжета "школьной постановки" за кадром играет музыка из Психоза, а в глазах Маммо возникает неподдельный ужас. Этот классический триллер остался бы единственным проникновением зла в картину, если бы не нечистые на руку изготовители поддельных документов ближе к финалу. Но куда ж без злодеев, иначе добро было бы не с чем сравнить.
Всем, у кого есть как возможность окунуться в темноту кинозала посреди дня, так и желание получить жизнеутверждающий заряд, хочется посоветовать смотреть фильмы Бенегала. Другой такой программы, скорее всего, уже никогда не будет, а проблем с приобретением билетов точно не возникнет - даже в кишащем фестивальном "Октябре" на Маммо явилось человек пятнадцать, а остаток ретроспективы переезжает в "Киноцентр", где, наверное, не будет совсем никого.
И напоследок выскажу простенькое и не очень оригинальное соображение: когда в высших эшелонах европейского кино буровят друг другу ноги и отрезают клиторы, не возникает никаких сомнений в закате цивилизации, которая такое рожает. А индусы однозначно на подъеме - цензура цензурой, а позитив из этого кино прёт совершенно искренний. И совсем неудивительно, что мы его зачастую просто не можем принять.
|
|
|
Версия для печати
