Елена Сибирцева
Авторы фильмов Шультес и Охотник режиссер Бакур Бакурадзе и соавтор сценариев Наиля Малахова – о кинообразовании вообще и своем обучении во ВГИКе в частности.
Читать далее
|
|
|
|
|
28 мая 2009
Ян Левченко
 Профессор Рат – типичный лицемер и "человек в футляре", адепт консервативного воспитания и цепной пес буржуазии. Ученики приделывают к его фамилии обидную приставку: unrat – по-немецки "мусор". Он живет бобылем, встает в одно и то же время, чинно завтракает и отправляется в гимназию под бой ратушных часов, из которых для убедительности выезжает кукольная кавалькада, как и полагается в немецкоговорящей Европе. Но стоит профессору (Ун)Рату перехватить гуляющую по классу "непристойную" открытку с изображением певички Лолы-Лолы, как его сонные глазки загораются, ручки увлажняются, а ножки принимаются сучить, что было мочи. Профессор направляется в кабаре "Голубой ангел", чтобы лично взглянуть на искусительницу, обнаруживает там половину своего класса, переживает нервный срыв и без памяти влюбляется. Лола-Лола не упускает случая развлечься с таким воспитанным и неиспорченным господином и соглашается вступить с ним в брак. Вот только господину приходится уйти из гимназии, уехать из города, рухнуть в шурф, клоаку, потусторонний ужас. Несколько лет бывший профессор Рат живет на содержании Лолы-Лолы, путаясь под ногами артистов странствующего кабаре. Несколько лет директор труппы – по совместительству фокусник – добивается от него хоть какой-то пользы, и в итоге ставит его ассистировать фокусы. Именно с этим номером они получают ангажемент в том самом "Голубом ангеле", где началась история любви профессора, его мытарств и потрясений...
Штернберг построил в кадре город, похожий на все экспрессонистские павильоны от Кабинета доктора Калигари до Кабинета восковых фигур. Здесь уместна пространная цитата из "Психологической истории немецкого кино" Зигфрида Кракауэра. "В Голубом ангеле мы видим пестрое смешение архитектурных деталей, странных типов и трудно поддающихся определению предметов. Лола-Лола поет свою знаменитую песенку на крошечной сцене, настолько заставленной реквизитом, что сама кажется его частью. К ее артистической уборной Яннингс пробирается сквозь колышущийся лабиринт рыбацких сетей, а немного погодя оказывается в странной комнате с деревянной кариатидой, которая поддерживает небольшой балкончик, откуда учитель созерцает своего кумира – поющую Лолу-Лолу. Как и в послевоенных фильмах Карла Майера, постоянное вмешательство в действие неодушевленных предметов превращает среду в микрокосм, управляемый разнузданными инстинктами. Эти предметы, точно замечательные проводники, передают как запоздалую страсть учителя, так и волны сексуального обаяния, исходящие от Лолы-Лолы". Штернбергу, таким образом, недостаточно чистой игры предметами, эту немецкую черту он изрядно приправляет мелодрамой и типично американским sex appeal главной героини. Но самое главное – он с печальной точностью предсказывает судьбу бедных строрежимных моралистов в XX веке. Им суждено пропасть ни за грош, внезапно открыв себя и стремительно растратив по пустякам. Будущее – за такими, как Лола-Лола и ее новый любовник с зализанными волосами и странно характерной фамилией Мазепа. Они просто наслаждаются жизнью безо всяких там часов с куклами...Голубой ангел вывел Штернберга в разряд суперзвезд и одновременно позволил ему почувствовать себя Пигмалионом. Под его чутким руководством симпатичная Марлен Дитрих стремительно превращается в холодную и ослепительную красавицу, женщину-вамп на все времена. Штернберг запоем снимает свою музу всю первую половину 1930-х: Марокко (Morocco, 1930), Обесчещенная (Dishonored, 1931), Шанхайский Экспресс (Shanghai Express, 1932), Белокурая Венера (The Blonde Venus, 1932), Кровавая императрица (The Scarlet Empress, 1934), Дьявол – это женщина (Devil Is a Woman, 1935). Фильмы обнаруживают характерную последовательность: от циничной, но простодушной певички, от жертвы порока и гения чистой красоты (одно слово – Венера!) - к исчадию ада, кровавой русской тиранше и самому дьяволу. Фрау Дитрих (выйдя замуж за продюсера Зибера в 1923 году, она никогда не разводилась) изрядно отравила жизнь главному режиссеру. Официального романа у них не было. Начиная с фильмов Марокко и Белокурая Венера, где Марлен Дитрих в мужской одежде страстно целует других женщин, актриса превращается в символ сексуальной эмансипации. Есть подозрение, что романы с мужчинами нужны были Марлен Дитрих для медийной шумихи, тогда как женщины требовались ей для настоящей любви...
|
|
|
Версия для печати
