Елена Сибирцева
Авторы фильмов Шультес и Охотник режиссер Бакур Бакурадзе и соавтор сценариев Наиля Малахова – о кинообразовании вообще и своем обучении во ВГИКе в частности.
Читать далее
|
|
|
|
|
26 марта 2009
Ян Левченко
 Ее зовут Оя Кодар, ее настоящее имя – Ольга Дан Палинкас, она родилась недалеко от Загреба и живет в Хорватии и сейчас, хотя и провела почти два десятилетия в районе голливудских холмов. Она мало снималась в кино, в основном – в поздних проектах Орсона Уэллса, которого многие коллеги по цеху называли гениальным неудачником. Она не считает себя актрисой – все-таки профессиональная художница. Когда они встретились с Уэллсом, о нем говорили все больше в юмористическом ключе. К концу шестидесятых он окончательно вошел в образ то ли слегка осунувшегося Фальстафа, то ли внезапно отяжелевшего Дон Кихота в широкополой шляпе, черном плаще, со старомодной тростью и часами на цепочке. Он выглядел старше своих сорока семи, но совсем не этим произвел впечатление на хорватскую девчонку. А вот она его в свои полнокровные двадцать два изрядно околдовала. Это был счастливый союз. За одним "но". Уэллс никогда ничего не боялся, но и не любил отягощать себя обязанностями. Именно поэтому он так и не оформил свои отношения со славянской музой. Но он и не был ей интересен как выгодная партия, скорее – как живая легенда и воплощение профессии. О своей любви к нему Оя Кодар вспоминает спокойно и с удовольствием. Звонку Синематеки она по-человечески обрадовалась.
_____________________________________________________________________
Вы Оя – правильно я Вас называю?
Меня уже давно так зовут, так что все правильно.
Вы готовы немного рассказать читателям российского сайта Синематека об Орсоне Уэллсе? Например, о его позднем творчестве, которое в России известно только очень узкому кругу любителей?
Русская Синематека? Интересно. Если у Вас, молодой человек, какой-то проект по поздним фильмам Орсона Уэллса, то полезнее обратиться к архивам, которые находятся в Мюнхене. Там есть масса материалов, чтобы провести, скажем, ретроспективу всего, что не показывалось раньше. Что же касается разговоров, то я пока не совсем понимаю, чему Вы намерены посвятить свою публикацию. В последнее время вокруг имени Орсона Уэллса ничего не происходило, не было ни ретроспективы, ни конференции, ни юбилея, к которому все это можно было бы приурочить…
Насколько мне известно, в России планируется издание книги об Орсоне Уэллсе. Надо полагать, это и будет повод.
Хорошо-хорошо…
Если позволите, первый вопрос о начале Вашего пути в кино. Вы снимались в фильме Нежный проходимец с Филиппом Нуаре и Жаном-Полем Бельмондо…
Да, это было в 1966 году. Но первый фильм с моим участием был сделан еще в 1961 году в бывшей Югославии и назывался Клочок голубого неба. Затем я несколько месяцев работала на Белградском телевидении, но довольно быстро поняла, что надо возвращаться в Загреб и поступать в школу изящных искусств. В ходе подготовки к поступлению я и встретила Орсона, который снимал в Хорватии фильм Процесс. Я, собственно, была знакома с его тогдашним оператором, его звали Ивица (Райкович – прим. ред.). Ой, я могу долго все это рассказывать, Вам не скучно?Нет, что Вы. Все это страшно интересно.
Ну, смотрите. В общем, я посещала кинематографический кружок и сделала там два коротких фильма. Я даже их названий теперь не помню. Ивица преподавал в этом кружке. Как-то он пригласил меня в ночной клуб. Вы представляете себе, что такое ночной клуб в социалистическом государстве? Это не слишком роскошное место…
О, мы тут в России это хорошо знаем…
Да, пожалуй, даже лучше, чем я… И вот мы сидим в этом печальном месте, и тут мне говорят: "Не оборачивайся!". Я не могу понять, в чем дело, а мой спутник повторяет, что поворачиваться не надо, и поясняет, что там стоит Орсон Уэллс. Как нетрудно догадаться, повернулась я мгновенно! Орсон был одет, как всегда – и тройка, и пальто у него были черные. Он подошел к нам, мы стали разговаривать. Я пыталась изъясняться на ужасном французском. Он, кажется, не понимал и половины, а обо мне и говорить нечего. Он спрашивал, чем я занимаюсь, а я отвечала, что поступаю в художественную школу, хочу заниматься лепкой, и что у меня есть два фильма. Орсон попросил показать их ему, и мы оказались у меня. В те годы я жила на улице, где вряд ли могла появиться хоть какая-то машина. Ни у кого не было машин. Вы можете себе представить, что стряслось, когда у моего подъезда остановился черный лимузин! Люди так и бросились к окнам! Я показала Орсону на домашнем проекторе свои работы. А он посмотрел и говорит: "Позволь теперь показать тебе, что я делаю". И послал на следующий день за мной тот самый лимузин. Он встречал меня на съемочной площадке, я вышла, он поцеловал мне руку. А вокруг, вы понимаете, всяких "товарищей" хоть отбавляй (судя по всему, деятели официальной югославской культуры и затерявшиеся среди них "искусствоведы в штатском" – ЯЛ). Они смотрели на меня так, что я была при смерти! Возьмут и проглотят прямо сейчас. Я была страшно смущена. Но были и более приятные встречи. Например, я познакомилась на съемках с Энтони Перкинсом. Вскоре Орсон и его команда уехали, а я вернулась к художественным занятиям. Пару лет спустя я получила стипендию в парижскую Школу изящных искусств. Это была большая удача. Об этом совершенно случайно узнал Орсон. Дело в том, что в класс, где я работала, пришла съемочная группа французского телевидения. Они делали репортаж и заодно искали какого-нибудь молодого скульптора, который бы согласился сделать фигуру, чтобы затем она использовалась в качестве приза для какой-то рок-группы…
3 страницы
1 2 3  
|
|
|
|
Версия для печати
