Елена Сибирцева
Авторы фильмов Шультес и Охотник режиссер Бакур Бакурадзе и соавтор сценариев Наиля Малахова – о кинообразовании вообще и своем обучении во ВГИКе в частности.
Читать далее
|
|
|
|
|
26 февраля 2009
Иван Денисов
 В 1966 году Гоша попробовал себя в более традиционном подходе к самурайскому кино, выпустив фильм Танге Садзен: загадка урны (иногда название переводят как Одноглазый и однорукий самурай, но по-русски название звучит как у неудачной комедии с Лесли Нилсеном, поэтому я бы воздержался от буквального перевода). Лишённый руки и глаза - но не боевого духа! - самурай Садзен появился в 1920-х на страницах романов Фубо Хаяши (он же Умитаро Хасегава), побывал он и героем манги Осаму Тедзуки и, разумеется, появился во многих фильмах, начиная с одной из работ Дайсуке Ито 1928 года (в 1969 выйдет даже Женщина Садзен Кимийоши Ясуды с очаровательной Мичийо Ясуда, которая не утратила очарования даже в такой неожиданной роли). Гоша не стал предлагать ничего сверхнового в своём фильме о похождениях знаменитого персонажа, привычно порадовав любителей дуэлей на мечах и придав истории некоторую долю иронии. Фильм остаётся примером "чистого развлечения" в творчестве постановщика.
Дилогия Самурай-волк (1966-1967) стала, по определению Александра Джейкоби, "чересчур помпезной историей о противостоянии наёмного телохранителя и наёмного убийцы… чрезмерная эффектность образов и преувеличенная неправдоподобность персонажей напоминает скорее о спагетти-вестернах". Зато в 1969 появился Гойокин, ставший событием в самурайском жанре. Перед нами опять история о разочарованном в самурайских традициях герое (отличная роль Тацуя Накадаи), который вынужден вступить в схватку со своим старым приятелем (всегда безукоризненный Тецуро Танба) - для последнего стремление к власти оправдывает любые преступления. Здесь снова выражена подчёркнуто анти-авторитарная позиция режиссёра и снова мы видим мастерски срежиссированные бои, но в Гойокине Гоша экспериментирует с ритмом, искусственно замедляя его между боевыми сценами и придавая картине (словно в противовес реализму прежних работ) ощущение некоторой ирреальности, тягучесть красивого и яркого сна (цветовое решение оператора Кодзо Окадзаки завораживает). Изощрённый монтаж финальной дуэли на заснеженных просторах с выступлением барабанщиков, лица которых скрыты под масками мифологических монстров, добавляет фильму эффектности, но и отдаляет от реализма ранних картин Гоши.
 Одна из сюжетных линий Гойокина завязана вокруг готовности правительственных чиновников пожертвовать любым количеством людей для абстрактных "государственных интересов". Гоша таким образом использует форму самурайского кино для анализа совсем недавнего прошлого, так как здесь явно угадывается не только характерная для творчества режиссёра постоянная тема противодействия властям, но и параллель с военными преступлениями Японии в годы второй мировой войны. Та же тема присутствует и в знаменитом Небесном возмездии(1969). Суперзвезда и эталонный исполнитель роли Затоичи Шинтаро Кацу играет роль наёмного убийцы 19 века Изо Окады (реального, кстати, лица, о котором в 2004 Такаши Миике снял провальную фантазию Изо) Окада становится пешкой в руках интригана и националиста Такечи (регулярно работавший в фильмах Гоши Тацуя Накадаи) и совершает ряд убийств, прежде чем разочароваться в Такечи, стать жертвой его предательства и отомстить ему ценой своей жизни.
Если темой совершаемых под прикрытием националистических лозунгов преступлений Возмездие перекликается с Гойокином, то тема обманутых властями надежд и манипуляций идеализмом в фильме напоминает о Мече зверя. По сравнению с ними Возмездие отличается гораздо большей мрачностью и отказывает зрителям в удовольствии лицезреть хотя бы видимое правосудие. В финале Гоша сосредотачивается на казни Изо, оставляя участь Такечи на втором плане. Такой подход режиссёра у меня, впрочем, возражений не вызывает. Другое дело, что при "подрывном" характере фильма с его разоблачением национализма и тесной связи самураев с правительственными преступлениями Гоша предпочитает слишком традиционное визуальное решение. О том, что перед нами работа одного из новаторов самурайского кино, напоминают только как всегда эффектные батальные эпизоды. В остальном размеренное по ритму Возмездие лишено как энергетики Меча зверя, так и изобразительных изысков Гойокина. Хотя кто знает - может, именно поэтому фильм так любят представители академической критики. Процитирую хотя бы исследователя самурайского кино Алена Силвера : "Один из величайших примеров жанра".
|
|
|
Версия для печати
