Елена Сибирцева
Авторы фильмов Шультес и Охотник режиссер Бакур Бакурадзе и соавтор сценариев Наиля Малахова – о кинообразовании вообще и своем обучении во ВГИКе в частности.
Читать далее
|
|
|
|
|
2 декабря 2008
Ян Левченко
 Устроиться в Америке интеллектуалу без ученой степени, пусть и поссорившемуся с видным философом современности, не просто трудно – иногда это происходит ценой радикальной смены деятельности. В 1969 году, одновременно с публикацией перевода Хайдеггера в издательстве Северо-Западного Университета в штате Иллинойс, Терренс Малик все же получает степень магистра изящных искусств в голливудской киношколе. Причину столь внезапного поворота он не объяснил до сих пор. Философы, страждущие переквалифицироваться в режиссеров, с тех пор знают, что это возможно. Выпускная короткометражка Лэнтон Миллз выявила внимательно-ироничного зрителя вестернов, пытающегося визуально воплотить диковатую и притягательную натурфилософию Америки (Генри Торо, Ральф Эмерсон). Большинство интеллектуалов американского кино виртуозно работают с массовыми клише, странным образом сочетая проникновенность и бесцеремонность, экспрессивность и рафинированность. Уже скоро Малик заставит говорить о себе, вторгшись на территории Артура Пенна, Роберта Олтмана и Питера Богдановича. Правда, еще какое-то время поработает рерайтером сценариев – такая школа ему, всегда думавшему о точности передачи значения, а не о тонкостях стиля, окажется на пользу.
В 1973 году вышли Пустоши. Слово Badlands следует переводить именно так, оставляя возвышенный буквализм "Опустошенные земли" тем, кто не знает о существовании поэмы Томаса Стернза Элиота Wasteland, переведенной на русский как "Бесплодная земля". Малик выкопал хлесткое название из памяти шотландских переселенцев. Средний Запад может навевать еще больше уныния, чем вересковые пустоши на север от Глазго, воспетые мистификатором Джоном Макферсоном и эпигоном романтизма Робертом Луисом Стивенсоном. Этот поразительный фильм, сюжетно продолжающий линию Бонни и Клайда, сделан так, будто Малик до этого только и делал, что смотрел кино об американской глубинке. Но этого быть не могло, потому что впервые литературное эстетство в духе Уильяма Фолкнера и Шервуда Андерсона было перенесено на экран лишь в 1971 году, когда Питер Богданович снял Последний киносеанс, превратив пыль провинциального городка в пепел древней империи. Просто Малик точно знал, что хочет сказать. У него никогда не было дефицита интуиции и самоуверенности. Философ всегда помышляет себя чуть выше обыденного знания, особенно, если настаивает, что не отличается от других. Тезис этого фильма ясен – незаурядный человек, лишенный каких-либо моральных запретов, прекрасен, как природа, и столь же чудовищен. Ему неведомы душевные переживания, он углублен в мир инстинктов, догадок и телесной чуткости. Им можно любоваться, но не всякий готов к его бесчеловечности…Юноша Кит, вызывающе похожий на Джеймса Дина, работает мусорщиком в маленьком городке. Он сексуально гнусавит, носит ковбойские сапоги из крокодиловой кожи и джинсы, туго обтягивающие скульптурные интимности. Это злодейски притягательная, на грани иронии, роль Мартина Шина, уготовила ему путь одной из главных звезд "умного" американского кино 1970-х. Кит знакомится с веснушчатой нимфеткой Холли, которая живет с угрюмым папой и не помнит давно умершую маму. С этим характером, в свою очередь, справедливо связывают начало карьеры Сисси Спейсек (в дальнейшем – фильмы Брайана де Пальмы, Коста-Гавраса, Дэвида Линча). Недолгий период ухаживания, смена работы (карьерный рост от мусоровоза до скотобойни), объяснение с отцом девушки и провинциальная тоска подталкивают Кита к осознанию безнадежности своего положения. Убив сурового папу, молодой человек сажает перепуганную, но по уши влюбленную девицу в старый "Крайслер", и перед ними разворачивается карта обреченного бегства. За спиной у парочки догорает дом – Малик долго и задумчиво показывает, как ветер листает пожираемые пламенем ноты на ревущем от жара фортепиано. Преступники недолго скрываются в близлежащем лесу, наивно полагая пересидеть переполох. Не тут-то было – привлеченные размерами суммы, объявленной за поимку беглецов, местные фермеры выходят на охоту. Кит хладнокровно убивает их и отправляется с возлюбленной дальше. В отличие от Бонни и Клайда, банды Гриссомов, "кровавой мамаши" и других героев американской уголовной истории, они не грабят банки и лишены спортивного восторга убийства. Им, собственно, непонятно, что нужно. Возможно, ничего. Это чистая воля к смерти за неимением более пристойных способов прожить свою жизнь. Их любовь застрахована от пошлости, их дух свободен. Но им не отпустят грехи. Потому что такая свобода слишком легко достается.
|
|
|
Версия для печати
