Вот дошли руки и до знаменитого Нобуо Накагавы. Накагава – титан жанрового кино. Титулом «японский Хичкок» он был награждён не из-за близости в творческой манере, а из-за примерно той же роли в кинопроцессе : ас зрительских фильмов, неутомимый новатор, готовый использовать любые интересные находки для привлечения интереса. К тому же начитанный интеллектуал и неутомимый синефил.
Накагава в разных жанрах поработал (скажем, его серии трилогии «Мстительница Окацу» числятся классикой «женского» дзидай гэки), но особенно прославился работами 50-х годов, которые определили визуальный облик ставшего едва ли не брендом jap horror. Именно в его работах той поры черпали вдохновение великий Теруо Ишии, высокопрофессиональный Масаки Кобаяши, да и эпигоны вроде Хидео Накаты. Апогеем стали «Призрак Йоцуя» 1959 и как раз «Ад»/”Hell”/”Jigoku” 1960 года.
В центре сюжета студент Широ. Всё у него вроде нормально, только вот странный приятель Тамура мешает : появляется неизвестно откуда, про всех окружающих гадости рассказывает (которые потом подтверждаются ). Да ещё как-то вечером сбивает вывалившегося на дорогу пьяного якудза. Свидетель, кажется, один – Широ, который в той же машине и находился. Он предлагает сдаться в полицию, однако Тамура отказывается (какой смысл отвечать за смерть якудза). С этого момента жизнь Широ начинает разваливаться : гибнет невеста, тяжело заболевает мать. Широ уезжает из Токио и попадает в деревню, где расположен дом престарелых, в котором его мать и умирает. Деревня населена странными и в основном не слишком приятными людьми, к которым добавляется и Тамура (впору начинать задаваться вопросом, насколько реален этот демон в человеческом обличье и не является ли он ожившими химерами души Широ). Более того, туда же прибывают мать (она всё видела) и подружка того самого якудза с целью отомстить. В середине фильма все герои погибают (возможно, это и сценарный перебор), и на 40 минут действие переносится в ад, откуда и не возвращается. Здесь впору умолкнуть – пересказать плоды фантазии Накагавы и художника Харуйасу Куросавы всё равно не получится. При этом изобретательность тем более впечатляет, что делался фильм на мизерном бюджете, и эффект достигался простейшими методами вроде искусного освещения или точных декораций. Зато какой эффект. «Ад» и сейчас тревожит и пугает, создавая атмосферу тотального ужаса.
Легко списать успех фильма на беспроигрышный ход : люди боятся смерти и того, что может ждать после неё, оттого виртуозно на этом страхе сыграть уже поможет сделать картины хитом. Но не только в обыгрывании вечного страха человека сила фильма. Даже не только в умопомрачительном визуальном ряде. Он всё-таки для Накагавы не самоцель. Интеллектуал Нобуо-сан искусно насыщает фильм отсылками к японской и западной литературной классике. Изматывающие муки совести, демон-искуситель, картины ада, одержимый идеей ада художник – мотивы Достоевского, Гёте, Данте и Акутагавы очевидны. И вот, вооружившись своим интеллектом и визуальным даром, Накагава создаёт один из самых пессимистических и гнетущих фильмов японского и мирового кино, чей пессимизм лишь усилен изощрённым изобразительынм рядом. Человечество по Накагаве обречено вечно совершать преступления, по воле ли случая, по своей вине, в силу обстоятельств, оттого наказание неотступно будет людей преследовать. Выхода из замкнутого круга нет. Даже финал, который многие трактуют как светлый и дающий надежду, мне таковым не представляется. Чёрный фон ада сменяется чем-то прозрачным, а перед зрителем появляются две очаровательные героини, осыпаемые лепестками цветов. Это очень красиво, но не забывайте, обе девушки мертвы, потому финальный кадр скорее кажется наполненным неизбывной тоской от потери чего-то близкого и удивительно красивого, потери, которой мы боимся едва ли не больше, чем собственной смерти.
Когда-то я предположил, как должен выглядеть примерный кинорепертуар рая и ада киномана. Так вот, «Ад» Накагавы будут показывать в раю.
Версия для печати
