Иван Кислый
Неполным будет утверждение, что в Аире Вайда виртуозно соединил литературную основу с документалистикой. Нет, более того: он поставил под вопрос сосуществование жизни и кинематографа. Вайда спрашивает: перестает ли жизнь, заснятая на пленку, быть жизнью? И дает вполне однозначный ответ.
Читать далее
|
|
|
|
|
25 августа 2006
ЛЮДИ-КОШКИ (Cat People) Жак Турнёр, 1942
Жак Лурселль
1942 – США (71 мин) • Производство RKO (Вэл Льютон) • Режиссёр ЖАК ТУРНЁР • Автор сценария ДеУитт Бодин • Оператор Николас Мусурака • Композитор Рой Уэбб • В ролях Симона Симон (Ирена Дубровна), Кент Смит (Оливер Рид), Том Конвэй (д-р Джадд), Джейн Рэндолф (Алиса), Джек Холт (Командор), Алан Напье (Карвер), Элизабет Данни (мисс Планкетт), Мэри Холси (Блондинка), Алек Крэйг (сторож в зоопарке), Элизабет Рассел (женщина-кошка).
Прежде всего, не стоит забывать, что тут речь идёт об одном из важнейших фильмов не только в карьере двух его основных создателей (продюсера Вэла Льютона и режиссёра Жака Турнёра), не только в истории фантастического жанра, но и в эволюции кинематографа в целом. Борхес посвятил одну из своих работ, «Целомудрие истории», рассуждению о том, что самые важные даты в мировой истории могут скрываться в тени. «Я стал подозревать», пишет он, «что настоящая история целомудренна и скромна и что её важнейшие вехи долго хранятся в тайне». То, что верно для политической и общественной истории, ещё более верно для истории искусств. Люди-кошки представляют собой именно эту важнейшую и потайную веху. Мы много знаем о работе над фильмом со слов Жака Турнёра и сценариста ДеУитта Бодина (соответственно, в журналах «Презанс дю синема», № 22-23, 1963, и «Филмз ин Ревью», апрель 1963), а также благодаря Джоэлу Э. Сигелу, собравшему воспоминания родственников продюсера в замечательном труде «Вэл Льютон. Реальность ужаса» (Secker and Warburg, London, 1972). Чарльз Кернер, новый управляющий студии «RКО», просит Вэла Льютона придумать сюжет под название «Люди-кошки», которое кажется ему интригующим и заманчивым. Он считает, что монстры предвоенной поры (вампиры, оборотни и пр.) отжили своё; настало время придумать что-то новое и необычное. Вэл Льютон заказывает сценарий ДеУитту Бодину, а постановку – Турнёру. Но сюжет фильма они сочинят втроём. Сначала Вэл Льютон намеревался экранизировать роман Элджернона Блэквуда, потом решил перенести действие в современность, будучи вдохновлён серией рисунков из французских журналов моды, на которых наряды носили модели с кошачьими головами. Каждый из трёх соавторов внёс свой вклад в общее дело: например, сцена в бассейне родилась благодаря воспоминаниям Турнёра, который однажды чуть не утонул, в одиночестве купаясь в бассейне. Льютон в особенности любил моменты, нагнетающие страх: как, например, в той сцене, где Алиса чувствует рядом присутствие враждебного существа. На стадии написания сценария и на стадии режиссуры основная техника заключалась в умелом нагнетании напряжения и страха – без вынесения внушающих их объектов непосредственно на экран. Кульминация достигается за счёт обманчивости и парадоксальности стиля: камера следует за персонажами, подбираясь к ним как можно ближе и погружая их во всё более душную атмосферу – и зритель поневоле погружается вслед за ними, хотя ему не показывают никаких конкретных объектов страха. Люди-кошки, снятые за 21 день при довольно скромном бюджете в 130 000 долларов, стали первым фильмом в серии из 14-и картин, спродюсированных Вэлом Льютоном (из которых 11 сняты для студии «RKO»), и первым фильмом в карьере Турнёра, в котором он смог проявить себя в полной мере, благодаря бурному творческому содействию своего продюсера. Последний вдохновил его, по его собственным словам, на «поэтичность, которой ему так не хватало» (см. его телеинтервью для канала FR3, взятое Жаном Рико и Жаком Манли в мае 1977). Законченный фильм не впечатлил руководителей «RKO»: им заткнули дыру, образовавшуюся в сетке лос-анджелесского кинотеатра «Гавайи Синема» после завершения проката Гражданина Кейна. Однако Люди-кошки прошли с бóльшим успехом, чем их прославленный предшественник: их триумф вновь поставил на ноги студию, для которой 1941-й год стал очень нелёгким годом. Успех позволил Вэлу Льютону спродюсировать, в период с 1942-го по 1946-й годы (по-прежнему при очень небольших бюджетах, зато при полной творческой свободе), одну из самых необыкновенных серий фантастических фильмов в истории голливудского кино (в их числе – несравненная Седьмая жертва и завершающий серию Бедлам). Люди-кошки становятся также моментом взлёта для Жака Турнёра, который впоследствии снимет в том же ключе ещё более совершенные картины (Я шла рядом с зомби и Человек-леопард), прежде чем новым взглядом окинуть другие жанры голливудского кино, в которых он также добьётся выдающихся успехов.
С течением времени влияние фильма кажется всё более и более неоценимым. Именно с ним связано важное открытие в фантастическом жанре: оказывается, максимального эффекта можно добиться методом опущения; увлечь зрителя можно, включив его воображение. Световое богатство картины помогло сосредоточить действие на персонажах и вызвать более глубокое и прочное отождествление с ними зрителя. В этом и заключается радикальная, революционная новизна фильма, целомудренно затаившегося среди более громких соседей. Её можно выразить в двух словах: это революция интимизма. Она проводит рубеж между довоенным кинематографом и кинематографом нового времени. На этом этапе в кино приходит более близкая, более интимная – даже можно выразиться: психическая – связь между зрителем и персонажами фильма, которых мы застаём в самые сокровенные моменты страха, отчаяния, выхода бессознательного. Этот подход не противоречит (и даже наоборот) подходу неореализма, который (по крайней мере, у Росселлини) также сблизит зрителя с персонажами. Сейчас прошло уже достаточно времени, чтобы сказать, что Люди-кошки и первые послевоенные фильмы Росселлини стали (один – тайно и подспудно, другие – может быть, даже слишком явно) самыми плодоносными для кинематографа последних 50-и лет. Случай Людей-кошек особенно необычен, поскольку этот фильм внушает нам близость к героине, которая сама не может добиться близости ни с кем. Её проклятие так хорошо запрятано в глубинах её сознания, что только погружение в эти глубины может его проявить. До этого фильма кинематограф служил более или менее верным зеркалом для своих героев, отражавшим то, что лежит на поверхности. Начиная с Людей-кошек, он становится инструментом погружения в глубины их сознания. В последующие годы, направление нуар ещё больше повлияет на эти изменения, используя в современной форме достижения экспрессионизма и самые свежие (зачастую – весьма поверхностные) открытия в области психоанализа. Являясь отправной точкой подлинного творческого пути Турнёра, Люди-кошки хорошо выражают основные ориентиры этого пути и взгляд режиссёра на реальность. Реальность состоит из невыразимого, из тайн и загадок. Её можно постичь лишь изнутри, по намёкам, через воображение. Глубже всего проникнет в неё взгляд чужака: так и Турнёр навсегда останется в Америке одним из наиболее чужеродных этой стране режиссёров, подолгу просиживая без работы. Его превратят в тайного первопроходца, разведчика, осваивающего новые территории и расчищающего дорогу другим.
N.B. Отсылку к съёмкам Людей-кошек можно обнаружить в первом из трёх флэшбеков, составляющих конструкцию фильма Миннелли Злые и красивые (1952) – фильма немалых достоинств, но всё же довольно банального, очень желающего стать в Голливуде тем же, чем постановка Всё о Еве Манкевича стала на Бродвее. Герой этого фильма, продюсер по имени Джонатан Шилдс (Керк Дуглас), въедливый перфекционист, не имеет почти ничего общего с Вэлом Льютоном, зато сильно напоминает Дэвида Селзника. Однако именно этот персонаж, работая над вымышленным фильмом Злой рок людей-кошек, решает создать фантастическую атмосферу методом опущения, через намёки и темноту, как можно меньше показывая на экране. Весьма отдалённое продолжение Людей-кошек вышло в 1944-м под названием Проклятие людей-кошек; в нём появились некоторые персонажи и актёры из оригинального фильма. Этот фильм – сказка (впрочем, очень удачная), больше опирающаяся на чудеса и волшебство, чем на атмосферу ужаса. Он был начат Гюнтером фон Фричем и закончен Робертом Уайзом (его режиссёрский дебют). Недавний одноимённый римейк (Люди-кошки, 1982) Пола Шредера с Настасьей Кински в главной роли слишком вульгарен и лишён волшебства.
|
|
|
Версия для печати
