Когда
Гражданин Кейн был выпущен на экраны, на фасаде нью-йоркского кинотеатра красовались серии светящихся изображений
Орсона Уэллса; неоновые стрелы располагались по окружности таким образом, чтобы при последовательном включении создавать впечатление увеличивающегося до колоссальных размеров лица. Все это обошлось не менее чем в 12 тысяч долларов. Трудно себе представить, чтобы Марсель Карне или Рене Клер стали сопровождать свои фильмы подобной рекламой даже в таких кинотеатрах, как "Рекс" или "Гомон-палас".
Признаемся, что эти методы отнюдь не соответствуют присущим нам представлениям о достоинстве художника. Они кажутся нам приемлемыми в цирке или в мюзик-холле, но в кино, к счастью, уже давно преодолены. Нам кажется, что использующий их человек уже поэтому не может быть подлинным художником и само его искусство неизбежно должно от этого пострадать. Поэтому Орсона Уэллса чаще всего обвиняют в том, что он породил грандиозный блеф: самого себя. Самый доброжелательный зритель, ставший подозрительным под впечатлением того, что он считает художественным жульничеством, в конце концов убеждает себя, что ошибается и в тех случаях, когда товар кажется вполне доброкачественным. Его недоверие становится тем более злобным, что, как это ни парадоксально, само творчество Орсона Уэллса часто идет наперекор привычкам и вкусу зрителей. А презирать то, чего не понимаешь, всегда успокоительно.
Уэллс не только не смог привлечь на свою сторону большинство зрителей, что естественно, но против него восстало и большинство кинематографистов. Я сам помню возмущение многих из них после первого показа во Франции
Эмберсонов. В дальнейшем мы детальнее рассмотрим некоторые из их аргументов. Но если отвлечься от технических отговорок, в их высказываниях легко можно обнаружить страстность и недоброжелательность, причиной которых вряд ли могла быть одна профессиональная добросовестность. Уже в Америке с самого его прибытия в Голливуд и даже до того, как стало известно, какой фильм он будет снимать, против Уэллса организовывались настоящие заговоры кинематографистов. Причина была проста. Ему удалось подписать уникальный договор, дававший ему полную свободу в выборе сюжета и технических средств. Как-то раз Уэллс прекратил съемки только потому, что два крупных администратора "РКО" пришли на съемочную площадку, предварительно с ним не договорившись.
