Почему фильм Безразличие не вышел тогда, когда он был снят, то есть в начале 90-х?

Я хотел его доделать до двадцати пяти лет, но не успел. Понял, что не укладываюсь, и отложил. У меня планка стояла — Спилберг снял Челюсти до двадцати пяти лет, и я хотел свой фильм снять до наступления этого же возраста. Потом, у меня в первоначальной версии фильма фигурировал Иван Папанин. В это же время в Петербурге Максим Пежемский снял Переход товарища Чкалова через Северный полис. Там Чкалов, здесь Папанин… В общем, не хотелось повторяться. Нет бы взять, да просто поменять Папанина на собаку, как я сейчас сделал, но тогда не догадался. Вдобавок я еще расстался с девушкой, которой посвящал этот фильм. К тому же 90-е гг — неблагоприятные времена, тяжеловато было работать.

Почему вы решили доделать кино именно сейчас? Не стал ли причиной тот факт, что в этом году произошел бум кино, так или иначе связанного с 90-ми? Друг за другом в прокат вышли урезанная версия Мастера и Маргариты Юрия Кары 1994 года, переделенные под 3D Восемь с половиной долларов Григория Константинопольского 1999 года, а также Generation П по Пелевину и Пирамида о Мавроди — оба о 90-х гг.

Я не думал об этом с подобной точки зрения, конъюнктуру не отслеживаю. Вообще не слежу за отечественным кинопроцессом — если нравится что-то, смотрю. Все двадцать лет, что фильм лежал по моей инициативе на полке, я о нем думал, то есть забыт он не был. Я постоянно что-то подрисовывал, докручивал. Потом на одном израильском кинофестивале ко мне подошел Федор Бондарчук и поинтересовался, где фильм. Мы с ним до этого около восьми лет не виделись, он туда приехал со своей Девятой ротой, а я — с Просто хочешь ты знать (документально-музыкальный фильм про Виктора Цоя – прим.ред.). Слово за слово, и мы решили Безразличие доделать.
Получается, что до 2006 года Бондарчук вас о фильме не спрашивал?

Мы не так часто пересекаемся, как можно подумать. Не из одной тусовки. Мы с ним просто давние приятные знакомые, общаемся от случая к случаю. Познакомились мы с ним, когда я пришел работать во ВГИК. С Федей у нас два общих друга — Валера Родин и Саша Баширов. Я с ними познакомился, пока Федя служил в армии, а когда он вернулся, они меня с ним свели. Бондачрук к тому моменту уже успел поработать в качестве актера — у отца, и не только. И на главную роль в Безразличии он очень хорошо подходил. Да и не нашел я никого лучше Феди.


Безразличие — это ваша первая работа? До нее вы учились кино снимать?

Я кинематографист в третьем поколении, с детства снимаю. Мой дед работал звукорежиссером, участвовал в создании первого советского звукового фильма Путевка в жизнь. Отец снимал научно-популярное кино. Я с пяти лет помогал отцу управляться с камерой "Конвас" — на кнопки жал. Он снимал на пленку 35мм — других форматов просто не было в наличии. Я снял для себя много короткометражных фильмов, тех, что называют микробюджетными. Это все были тренировочные работы. Как существует настоящий художник? Если ты не можешь снимать кино, рисуешь картинки. Выплеск творческой энергии всегда должен происходить. Вот я и "снимал" их.


Почему вы во ВГИК не пошли учиться?

После армии я поступил в институт культуры. Шел 1986 год. Долго в нем я не продержался, ушел. Потом я пошел во ВГИК — только не учиться, а сразу работать. Сначала осветителем устроился, потом переквалифицировался в супертехника. Ассистентские, короче, функции выполнял. Там я со всеми кинематографистами и познакомился. Идти учиться вместе с ними мне не было смысла — ведь я начал снимать кино гораздо раньше них. Кнопки нажимать умел, а про композицию родители мне еще в отрочестве рассказали. И вот тогда-то я и начал профессионально снимать, пошли заказы на клипы. В 1989-м я снял свой первый настоящий короткий метр. А с 1990-го года стал жить за счет клипмейкерства. Мне сейчас кто-нибудь из моих ровесников может возразить, но в 90-е гг кто хотел снимать, тот снимал.


А кому тогда нужно идти учиться снимать кино?

Тому, кто решил стать режиссером с пустого места. Но если ты всю жизнь находился на съемочной площадке, зачем поступать в университет? Мне это непонятно. Я убежден, что и Федору Бондарчуку не имело смысла поступать во ВГИК, когда он столько времени провел на съемках фильмов своего отца. Но тут есть свой нюанс — в советское время режиссерам без образования никогда бы не дали снять игровое полнометражное кино. Актера еще пропустили бы, а режиссера или оператора — никогда. Я выехал за счет того, что Советский союз к тому времени, когда я начал всерьез работать, уже почти развалился.