Александр Шпагин
Удивительная лента. Сегодня она воспринимается как внятная, просчитанная аллюзия на те события, которые происходили в реальности. Здесь впервые осмыслена романтическая утопия, которой грезили шестидесятники, - та, что в итоге напоролась на каменную стену, упавшую на весь советский мир после чехословацких событий 68-го. И это был конец свободы.
Читать далее
|
|
|
|
|
1 июля 2011
Иван Чувиляев
На Московском кинофестивале состоялась премьера нового фильма Николая Хомерики – самого французского из русских режиссеров – Сердца бумеранг. Третью по счету полнометражную ленту (из законченных) режиссер снял неожиданно быстро, да и вообще неожиданно – о ее существовании публика узнала только в момент объявления конкурса ММКФ. Это не говоря уже о том, что новый фильм для Хомерики очень необычный – в этой черно-белой полуторачасовой ленте все предельно ясно, лаконично и минималистично.
Кадр из фильма "Сердца бумеранг", реж. Николай Хомерики
Александр Яценко играет 24-летнего машиниста поезда метро, который узнает, что тяжело болен сердцем, и пытается с этим знанием как-то жить. Обзвонить бывших сексуальных партнерш (одна из которых, молодая мамаша, накормит его супчиком и скажет в лоб: "Трахни меня, пожалуйста"), найти папу - кавказского таксиста - и поесть с ним долмы, чтобы услышать в результате просьбу помочь с пропиской, наконец, как-то отреагировать на новость о том, что нынешняя его девушка беременна. Ему приходится делать вид, что он жив и будет жить, зная, что осталось всего ничего, а внутри – глухая пустота, которую ничем не получается заполнить.
Хомерики нарочно не завершает сюжет о больном сердце – ни смертью, ни известием о том, что болезнь чудесным образом отступила – просто оставляет героя как есть. Потому что для него, как всегда, куда важнее вещи, которые являются подспудно, чем то, что написано в сценарии и есть в кадре. Его режиссерский взгляд всегда парадоксален и всегда выбирает самую неожиданную точку – будь то НИИ со своими измерительными приборами или милиционерша с сердечными же метаниями и страхом темноты. Так и здесь – за, опять же, весьма французистым сюжетом о последних днях жизни скрывается своеобразный Шультес, история мертвого человека, который только сейчас осознает, что и он, и все, кто его окружает – мертвецы, люди без чувств (как сказал бы персонаж Шапито-шоу - эрзацы). Так что Бумеранг для Хомерики – история прозрения, предчувствие смерти заставляет смотреть на жизнь по-новому. Для Хомерики прозрение куда важнее сюжета, он не облекает мысль в форму, выводит ее на первый план и ничуть не проигриывает от этого.
Александр Яценко
Хомерики, как всегда, ценит красоту – например, петербургского метро, в котором катается персонаж Яценко. В особенности ценит красоту Ренаты Литвиновой, выступающей здесь в крохотной роли колдуньи, которая собирается помирающему герою чистить карму с помощью похлопываний по руке и присказок. Только красота эта, опять же, мертвенная. Черно-белая пленка неожиданно играет не по-эстетски, она заполняет все пространство кадра слепяще-белым, стерильным. Помещает героев как будто между мирами – этим и тем, живым и загробным. А метро и правда, наверное, похоже не на Аид, нет, а на путь, который каждый проделывает, прежде чем совсем исчезнуть. Со светом в конце тоннеля, который все никак не придет.
|
|
|
Версия для печати
