Александр Шпагин
Удивительная лента. Сегодня она воспринимается как внятная, просчитанная аллюзия на те события, которые происходили в реальности. Здесь впервые осмыслена романтическая утопия, которой грезили шестидесятники, - та, что в итоге напоролась на каменную стену, упавшую на весь советский мир после чехословацких событий 68-го. И это был конец свободы.
Читать далее
|
|
|
|
|
28 июня 2011
Ксения Косенкова
Болгарский фильм Кеды, полнометражный дебют Ивана Владимирова и Валерия Йорданова (харизматичного актера, заодно сыгравшего здесь одну из главных ролей), в очередной раз заставляет задать вопрос: что картина подобного уровня делает в основном конкурсе фестиваля класса "А"? Это, впрочем, не отменяет того факта, что Кеды – обаятельное кино со зрительским потенциалом, из тех, что на сложные вопросы отвечают просто: если не знаешь, куда тебе идти и что делать дальше, езжай на море (как было, например, в немецком хите 90-х Достучаться до небес, ряд можно продолжить).
Именно это делают шестеро молодых людей в поисках свободы, убегающие каждый от своей проблемы: одна от пьющей матери, другой от неверной жены, третий от тоски по умершему отцу, и вообще потому, что ненавидит "этот город" (София в присказке и вправду выглядит довольно уныло). Мир не то чтобы откровенно к ним жесток, но как-то немотивированно агрессивен. Райское побережье для молодых эскапистов – край земли в прямом и переносном смысле. Дальше двигаться некуда, пути отступления призрачны. Быстро разросшаяся коммуна на диком пляже живет весело: песни-пляски, рыбалка, съемки обобществленного фильма с вопросами друг другу в духе "что ты ненавидишь" и "кем ты себя считаешь". Вокруг, однако, снуют темные личности в майках с надписью "охрана", вскоре начинаются и нешуточные проблемы с полицией.
В качестве "проблемного" фильма – а сами режиссеры называют его даже "поколенческим" – Кеды временами производят странное впечатление: плоское деление на "хороших" и "плохих" парней гораздо больше подошло бы чисто жанровому кино, к тому же слишком многие сцены похожи на трейлер какого-то молодежного сериала или рекламу кока-колы. Основная часть фильма – это картины из жизни красивых, модных и чертовски креативных отдыхающих – этаких хипстеров на выезде, – будто сделанные уверенной рукой бывшего рекламиста (что, впрочем, не так). Сложно упрекать кого-то за отчаянное желание нравиться – интересно, однако, понравится ли все это жюри фестиваля.
Если для молодых болгарских идеалистов сегодняшний день – как последний, а "будущего нет", то у циничных юных героев другого конкурсного фильма – французской Эскалации – на все есть план. По крайней мере, им так кажется. Эскалация – вольная экранизация когда-то запрещенной пьесы Людмилы Разумовской "Дорогая Елена Сергеевна", по которой в перестроечном 1988-м году Эльдар Рязанов снял одноименный фильм. Сюжет многие помнят: четверо старшеклассников приходят к учительнице, чтобы поздравить ее с днем рождения, а на самом деле заставить отдать ключ от сейфа, в котором лежат их провальные экзаменационные работы. Они четко знают, что им нужно от жизни: одна хочет продать подороже девственность, другой мысленно уже сделал блестящую научную карьеру. Сталкиваясь с принципиальностью учительницы, юнцы идут вразнос.
Вольной французскую экранизацию делают не столько сюжетные изменения (финал, в частности, придуман другой), сколько сильное смещение акцентов. "Дорогая Елена Сергеевна" была действительно, во всех смыслах этого слова, "проблемной" пьесой, заставлявшей советских функционеров хвататься за сердце. Рязанов же вообще снял кино "о времени и о себе", явственно транслируя через экран личную неприязнь к деловитой поросли, идущей на смену поколению, в котором еще была возможна блаженная Елена Сергеевна. Режиссер Шарлотта Сильвера оставляет на месте разве что самый общий мотив "эскалации насилия среди молодежи", превращая психологическую драму в камерный триллер. Заявленная "эскалация" идет с места в карьер, саспенс подстегивается новыми обстоятельствами, которых не было в пьесе. "Дорогая мадам Наба" – уже не просто идеалистка-учительница, а жесткая директриса колледжа в исполнении одной из муз Педро Альмодовара Кармен Мауры – с самого начала, еще не зная цели визита, прямо-таки источает антипатию и недоверие к ученикам, а позже ведет себя как опытная героиня боевика.
Режиссера сильно подводит кастинг (Кедам в этом смысле повезло гораздо больше): если в фильме Рязанова, при всей его тенденциозности, от лиц талантливых молодых актеров действительно веяло какой-то пугающе правдоподобной пустотой, то Шарлотта Сильвера выбрала актеров настолько неинтересных (за исключением одного), что напугать они могут разве что самого нервного зрителя. Быстрый монтаж, призванный, видимо, обозначить динамизм происходящего, заставляет время от времени спрашивать, что вообще происходит на экране и зачем все это нужно. Ответа на последний вопрос не знает, кажется, и сама Сильвера. Эскалация – еще один "фильм о насилии", еще один нестрашный триллер.
А конец у циников из Эскалации и лириков из фильма Кеды по большому счету один: планируй, не планируй – все равно спланируешь не туда.
|
|
|
Версия для печати
