Главная отличительная особенность 33-го Московского кинофестиваля – это, конечно же, появление конкурсной программы документального кино. Вернее, как говорят ее кураторы, возрождение, потому что таковая уже существовала на Московском кинофестивале до конца 80-х, после чего благополучно исчезла. Интерес к документалистике за последние годы возрос очень серьезно, и программа вернулась. Хотя бы ради эксперимента, чтобы проверить, готов ли фестиваль к такому конкурсу.

Уже стало общим местом то, что Свободная мысль существует в рамках ММКФ как фестиваль в фестивале. Сложилась элитарная, и притом немаленькая прослойка зрителей, которые демонстративно ходят только на документальное кино. На фильмы, отобранные в программу, билеты раскупаются за несколько дней до показа. Это при том, что мы до сих пор живем в стране, где документального кино не знают и не понимают.

Причин здесь несколько. Кураторы Григорий Либергал и Сергей Мирошниченко, чтобы не рисковать, собирают "Свободную мысль" из хитов. Это фильмы, получившие либо главные награды на крупнейших МКФ, либо большие кассовые сборы. Кино разных жанров, темпов, идей – Свободная мысль всегда оказывается перенасыщена, трех показов за день фестиваля бывает иногда даже слишком много. Публика, уставшая от лжи и однообразия отечественных медиа, идет на зарубежное документальное кино за хоть какой-то правдой жизни. В программе собраны как кино-, так и телефильмы, которые на фоне нашей собственной теледокументалистики кажутся временами недостижимыми вершинами. Кураторы прекрасно понимают, что большая часть имен и названий ни о чем не говорит большинству зрителей, поэтому ориентируются еще и на острые темы, оставляя для настоящих ценителей лишь небольшую резервацию в виде пары-тройки картин, которые пропустить уж совсем никак нельзя.

Не стоит забывать, что Мирошниченко пробил для документального кино выход к массовому зрителю, и программа "Смотрим, обсуждаем" транслировала в течение года лучшие фильмы Свободной мысли в прайм-тайм. Теперь зритель, который смотрел эти фильмы, тоже придет на Свободную мысль и конкурс, так что билеты будет достать совсем трудно. Этим людям, в основном, и адресована эта статья. Потому что ветераны ММКФ уже успели понять, что Свободную мысль лучше смотреть целиком, а кое у кого успели уже появиться любимчики – режиссеры, фильмов которых они целенаправленно ждут.
Итак, в документальном кино на нынешнем ММКФ есть однозначные фавориты. Пожалуй, самым ожидаемым стоит считать новый фильм Елены Тршештиковой Катька. На предыдущих Свободных мыслях ее картины Марцелла и Рене получили настолько единодушное и безоговорочное признание, что на Катьку, продолжающую серию портретов социальных отщепенцев, повалят орды синефилов. На втором месте стоит новый фильм Вендерса в 3D Пина, который у Свободной мысли вовсе забрали и поместили в "Гала-премьеры". Судя по имеющимся о нем материалам, это невероятное зрелище, которое отличается от большинства фильмов о танцах упором на метафизику и пластику человеческого движения, а не на муштру движущихся тел и волевое преодоление трудностей, как чаще всего нам показывают подобные сюжеты. Третье, пожалуй, занимает Морган Сперлок, автор хита Двойная порция с новым забавным синема-верите Величайший фильм из всех когда-либо проданных. В этот раз под прицел кинохулигана попали представители компаний, занимающихся продакт-плейсментом. Большую часть фильма он проводит в разговоре с ними, пытаясь выбить деньги для обеспечения полуторамиллионного бюджета снимаемой картины. Как обычно бывает в подобных картинах, крупные бизнесмены выглядят подлыми идиотами в костюмах, которым плевать на простых людей, приносящих им миллиардные прибыли.
Особое внимание на себя обращает фильм Люси Уолкер Countdown to Zero. Предыдущий фильм Уолкер Свалка снискал в России большую популярность, и на ее фильм об опасности ядерной энергии эти зрители пойдут чуть ли не все до одного. Но мне бы хотелось указать на другой фильм, который тематически совпадает с Countdown to Zero, - В бесконечность Михаэля Мадсена. Сюжетно он посвящен постройке в Финляндии хранилища радиоактивных отходов, но тематика здесь второстепенна по отношению к тому, как он сделан. Перед нами настоящий визуальный фейерверк, изощренный фильм-эссе, переполненный видениями прошлого и настоящего, шедевр, который полностью погружает в себя своей художественностью. По своему уровню к нему близка Пномпеньская колыбельная Павла Клоца – рассказ о жизни в Камбодже израильтянина, зарабатывающего на жизнь предсказаниями будущего. Все фигуры в фильме словно выхвачены из темноты. В этом театре теней сюрреалистические образы камбоджийской действительности вкупе со странноватыми беседами героя со своими клиентами позволяют польскому режиссеру добиться очень непривычной для польской социальной документалистики метафоричности. Хотя от школы никуда не денешься, все равно это социальное кино, но эта жанровая принадлежность нисколько не мешает произведению оставаться не журналистикой, а искусством.