Вы перешли в игровое кино из документального. Почему вы начали с него?

Сейчас мы с вами сидим и разговариваем о моем новом фильме, участвующем в фестивале, а когда я начинал — ни о кино, ни о фестивалях, ни тем более об интервью не шло даже и речи. Ничего этого попросту не существовало. Кино, может, и производилось, но никто нигде не сидел и не ждал, когда я соизволю начать снимать свои фильмы. Тогда гораздо проще было снять документальный фильм, чем игровой. Ведь что для этого нужно — идея и камера. Но как только появилась возможность снимать игровое кино, я ушел в него с головой. Но все те вещи, которые были найдены мной в документальном кино, я перенес в игровое. При этом я считаю, что документалистика — один из самых важных процессов фиксации реальности, который происходит и должен происходить и впредь. Кинолетопись должна функционировать постоянно.


Документальное и игровое кино сейчас настолько смешались, что одно сложно отличить от другого. Вы бы не хотели поэкспериментировать на стыке?

Иными словами, поразвлечься? Нет, не хотел бы. Сейчас есть огромное желание заниматься коммерчески успешными проектами. Но если вдруг появится время на эксперименты, я обязательно ими займусь.


Две ваши первые короткометражки продюсировал Алексей Федорченко, а к Охоте на зайцев он еще и сценарий написал. Расскажите об этом сотрудничестве.

На самом деле он продюсировал даже три фильма. Мы вместе с ним учились, пока я не ушел из сценарной мастерской ВГИКа. А на Свердловскую киностудию он меня еще в институте позвал. Там я снял свой самый первый фильм Месиво — про людей, спасающихся от героиновой зависимости. Потом мы сделали Суку и Охоту на зайцев. Охота — экранизация японской новеллы, которую Леша адаптировал на русский манер. Нас с ним до сих пор многое связывает, мы продолжаем общаться. Но сотрудничаем отныне лабораторно: до начала съемок читаем сценарии друг друга.
В одном из своих интервью вы как-то упомянули, что собираетесь снимать трип-хопера Tricky.

С Tricky мы недавно общались. Он давно еще просил, чтобы я написал под него роль. И я написал для него главную роль. Мы уже договорились, согласовали график съемок с его гастролями, но сначала я решил снять Бедуина. А проект с Tricky будет либо следующим, либо через один. Фильм имеет рабочее название "Иуда", сценарий можно уже сейчас прочесть: он входит в изданную книгу моих сценариев "Я / Иуда". Действие в картине разворачивается в третьем тысячелетии, так что, по всей вероятности, она тоже будет копродукцией. Какие-то ребята подтянутся через Tricky, но собрать деньги быстро все равно не получится, поэтому я пока не знаю точно, когда эту картину удастся запустить.


По вашим фильмам не скажешь, что вы религиозный человек. К духовнику регулярно ходите?

Постоянно. Я христианином много лет пытаюсь стать.


Довольно странно, что эта сторона жизни совсем не отражается в ваших работах.

В своих фильмах я затрагиваю зло, но оно никогда не доминирует над добром. И кислотного следа мои картины в душе не оставляют, и не вводят в состояние депрессии. Свет, к которому я внутренне стремлюсь, в метафизическом смысле абсолютно точно пронизывает все мои действия. Даже если я и пытаюсь снять черное по духу кино, оно таким на выходе не получается. Некоторые люди эти два цвета — черный и белый — не разделяют, так вот для них может в моих фильмах и появляется какая-то такая искра, но она гаснет вместе с титрами. Всю чернуху, что вы можете у меня увидеть, я беру только из личного опыта. Вообще странно о своей религиозности говорить. Помните Страсти Христовы? Там очень много крови. Моя атеистичная знакомая после просмотра фильма Мэла Гибсона написала мне смс: "Неужели так и было?" Да, именно так и было. В самом значимом событии в истории человечества присутствовало много жестокости. Что уж говорить о том, что делаю я. У меня без жестокости обойтись не получается. Я и "Бедуин" не хотел делать жестким фильмом. Или выдавливать им слезу. Повторюсь — в процессе оказалось, что фильмов на эту тему практически нет. Для решения проблемы детского лейкоза законы нужно менять на государственном уровне. Но важно еще и ценить людей, которые тебя окружают, пока они рядом. Поэтому речь в фильме идет о настоящей любви и реальном милосердии. Знаете, я все-таки глубоко убежден, что на самом деле снимаю светлые фильмы.