В Москве на 74-м году жизни скончался актер Александр Лазарев-старший. Он был лицом своей эпохи – шестидесятых, - только вовсе не таким, которое можно было тиражировать на открытках и плакатах. Незаметным, но важным. Впитавшим в себя цайтгайст, но не выразившим его в полной мере.

Лазарев никогда не был обитателем ареопага советских актеров. Его скорее можно назвать одним из самых не реализовавшихся в кино актеров своего поколения, чьи талант и колорит были прямо пропорциональны именно несыгранным ролям. В его фильмографии едва наберется десяток главных или хотя бы не эпизодических ролей. Наверное, к Лазареву вполне можно применить определение "актер одной роли" – но какой роли! Именно она и обеспечила ему вход в тот самый ареопаг, пусть и с черного хода. А вместе с тем и вхождение в общественное бессознательное.

Символично, что именно он сыграл главную роль в предпоследнем фильме творца "большого стиля" Абрама Роома Цветы запоздалые. Психофизика Лазарева и правда располагала к тому, чтобы воплощать на экране эдаких "строгих юношей", и Роом наверняка почуял в нем этот колорит.

Притом, что в советском кинематографе Лазарев присутствовал в совсем другом амплуа – героя-любовника (роскошная внешность актера располагала к тому), и, казалось, ничто не может помешать ему стать суперзвездой, открытки с изображением которой продают в каждом газетном киоске. Да и дебютировал он именно в этом амплуа – в фильме по оперетте И. Дунаевского "Вольный ветер". В этом смысле, конечно, логично, что главные "любовники" советского экрана ушли один за другим – Гурченко, Козаков, Лазарев.

Правда, Лазарев был необычным героем-любовником. Не таким, как прочие. Нестандартным – вот самое верное слово. При идеальной внешности, высоком росте, бешеном обаянии, в нем всегда чувствовался какой-то надлом, который и не позволял аккуратно вписать его в ряд актеров-красавцев. Чувствовалось нечто большее, чем просто сумма вышеназванных качеств. А все большее в советской идеологии считалось неправильным, так что Лазарев автоматически превратился в героя-любовника со знаком "минус". Он мог бы стать одним из этой плеяды – Тихонов, Козаков, Баталов… Но не стал. С одной стороны, по причине того же надлома, который заметнее всего проявился в главном фильме Лазарева Еще раз про любовь, с другой – потому что опоздал. Расцвет творческих сил актера совпал с концом его эпохи, и ему не оставалось ничего иного, кроме как похоронить ее.
Его Электрон Евдокимов из картины Еще раз про любовь – роль героя времени, которую Лазарев сыграл уже на излете этого самого времени, в год ввода танков в Чехословакию и выхода на экраны Бриллиантовой руки. Сейчас в фильме Георгия Натансона можно усмотреть иронию (не всегда добрую) по отношению к шестидесятничеству, а в сцене выступления поэта в ресторане как будто пародируются Окуджава и Вознесенский из Заставы Ильича. Да и сам герой-победитель, физик и лирик Электрон – скорее, уже финальный извод этого героя времени. Его сложно представить среди персонажей Девяти дней одного года, в их мире он был бы как раз отрицательным героем. Электрон Евдокимов был героем переходного времени – кризиса всех надежд, не зря режиссер Натансон собирался снимать в этой роли главного героя следующего десятилетия – Владимира Высоцкого.

Мало кто помнит о той второй жизни, которую подарила Александру Лазареву группа "Нож для фрау Мюллер", вставившая в качестве сэмпла в свою самую знаменитую композицию "Лучшая девушка в СССР" его голос, произносящий эту самую фразу из картины Еще раз про любовь. Показательно, что Лазарев попал туда, где были все боги советского актерского Олимпа, незаметно для всех, с черного хода, Примерно так же, как он делал все остальное.