В мае 1999 года в Петербургском Доме Кино при невообразимом аншлаге прошла премьера второго фильма Константина Селиверстова Я искушен в любви и в чистом искусстве. Ажиотаж был сопоставим с новинкой от Шварценеггера. Всё объяснялось, однако, очень просто. В главной женской роли снялась популярнейшая питерская порнозвезда Хая Хаким. До неё, если кто и снимался в порно, то предпочитал эту информацию не афишировать. Хая же заявила во всеуслышание: "Порнозвезда – это звучит гордо!" Журналистам она очень приглянулась. Эта взаимная любовь как-то очень наглядно проиллюстрировала внутреннюю близость двух древнейших профессий. Корреспонденты серьёзных изданий ("Аргументы и факты", "Смена", "Комсомольская правда") отводили целые полосы под интервью с труженицей порнобизнеса.

Первый съёмочный день с ней был для Селиверстова чрезвычайно сложным испытанием. Каждую минуту она задавала режиссеру один и тот же вопрос: "Какая поза?" Героически преодолев это испытание, Селиверстов довёл Хаю Хаким до уровня серьёзной драматической актрисы, о чём свидетельствует рецензия популярного критика Трофименкова, где он написал, что госпожа Хаким вполне созрела до съёмок у Сокурова и Хамдамова…(цитирую по памяти).

Справедливости ради, стоит заметить, что Хая была не единственной звездой фильма Я искушен в любви и в чистом искусстве. Там что не актер – то суперзвезда. Возьмём хотя бы Юрия Зелькина, специально прибывшего на съёмки из благополучной бюргерской Германии в криминальную, изнасилованную переделом собственности Россию. На своей новой Родине в вольном городе Бремене он стал звездой местного телевидения. Сработал толстый иллюстрированный журнал: немцы не смогли ни в чём отказать актеру, затмившему самого Леонардо ди Каприо.

Эротический дуэт Хая Хаким и Юрий Зелькин заслуживает отдельного романа. Зелькин был очень застенчив. А Хая совсем наоборот. В своих порнофильмах она выдавала наиболее качественные актерские достижения, если на съёмочной площадке находилось не менее 30 человек. Она их специально приглашала: это были журналисты, друзья, родственники, соседи… Помню, как один такой сосед долго объяснял Хаиной троюродной сестре, как правильно заниматься анальным сексом.

И ещё одно маленькое отступление. На съёмки своего нового фильма приехал из Франции в родной Питер знаменитый режиссер Виталий Каневский, обладатель трёх премий Каннского фестиваля. Его картина Замри-умри-воскресни произвела когда-то фурор на главном мировом кинофоруме. В конце 90-х Каневский снимал в России фильм Новые - о профессиях, появившихся в новой, демократической России, освободившейся от коммунистического диктата. Кто-то ему посоветовал включить в фильм Хаю Хаким. Логика, надо сказать, в этом была железная: при коммунистах такой профессии, как "порнозвезда" не существовало. Каневский счёл этот аргумент вполне серьёзным и назначил съёмки. Я же со своей стороны предложил Виталию Евгеньевичу свои скромные апартаменты в качестве съёмочной площадки. На том и порешили. Когда Каневский со своей группой вошёл в мою квартиру (где он, кстати, уже бывал), его сразу поразила огромная аудитория, которая собиралась присутствовать при съёмочном процессе. Он спросил: "Кто эти люди?" Ему ответили: "Журналисты". Такого количества журналистов не было даже на его пресс-конференции в Каннах, где он получил "Золотую камеру". Каневский был счастлив! Он не знал только одного. Никто из присутствоваших акул пера, не имел ни малейшего представления, кто такой этот самый Каневский. Зато все знали Хаю Хаким.

Идея съёмки была проста: показать порнозвезду за работой, то есть непосредственно в процессе отправления различных видов половых актов. Журналисты запаслись блокнотиками и тщательно конспектировали процесс. Особенно усердствовал корреспондент "Комсомольской правды". Страдая близорукостью, он подползал всё ближе и ближе и несколько раз даже влезал в кадр.

Каневский долго не мог найти партнёра для порнозвезды. Отчаявшись, он обратился к своему родственнику: "Не хочешь потрахаться на халяву?" Родственник ответил: "А кто ж не хочет!" "Отлично! – сказал Каневский, - Завтра съёмки!" "Какие съёмки? – завопил возмущённый родственник, - я почти 20 лет женат. У меня двое детей. Тёща – сущий изверг! Какие съёмки? Ты хочешь меня живым положить в могилу?" "Паша, не пизди, - сказал Каневский, - я буду тебя снимать исключительно со спины. Да и вообще этот фильм увидят только жители Евросоюза. Что касается твоей тёщи, то она уже год, как не слезает с инвалидной коляски, так что Евросоюз ей, увы, не светит. Паша, добро пожаловать в мировой кинематограф!" Паша не хотел в мировой кинематограф. Паша хотел потрахаться с порнозвездой…

Съёмки прошли блистательно. Помню, оператор Каневского был очень горд своим участием в фильме Мастера. Он каждым словом подчёркивал особое уважение к Маэстро: "Виталий Евгеньевич, простите, какого рода действие сейчас будет происходить?" Каневский выдержал паузу. "Какого рода действие сейчас будет происходить? Ебаться будут!"

Дуэт Зелькина и Хаи Хаким в моём фильме стал поистине новым словом в эротическом кинематографе. Зелькин наотрез отказался снимать штаны. Хая была оскорблена, но старалась не подавать виду. Режиссер, насколько это возможно, поддерживал на площадке видимость интима. Чтобы ещё больше осложнить режиссерскую сверхзадачу, Зелькин проложил между собой и порнозвездой толстое покрывало, дабы полностью исключить вероятность малейшего физического контакта. Так они и занимались яростным сексом, положенным по сценарию.

"Режиссер весь горел. И от счастья, и боли сжимал кулаки", - справедливо пел Макаревич.