На "Тоэй" Фукасаку теперь был главной фигурой, и от него ждали новых вариаций успешной серии. Режиссёр старался не обмануть ожидания студии, но при этом не изменяя себе. В 1974-76 годах он сделал три части Новых боёв без чести и жалости. Эпизоды не были связаны между собой и только некоторыми персонажами пересекались с оригинальными Боями. Трилогия получилась более зрелищной и менее эпичной. Сугавара представал в ролях искусных манипуляторов, которые умелыми интригами расправляются с конкурентами-якудза. Каждая серия изобиловала феерическими перестрелками, а схватка вооружённых до зубов гангстеров, несущихся на скоростных машинах, из Головы босса (вторая часть) вообще была революционной для экшн-кино Японии. Но в дальнейшем эксплуатировать ставшее нарицательным название Бои без чести и жалости режиссёр отказался (в 1979 году его друг Эйичи Кудо снял не очень успешные Последствия боёв без чести и жалости, в 2000 и 2003 Дзюндзи Сакамото и Хадзиме Хашимото выпустили также не ставшие событиям две части Других боёв без чести и жалости). В середине 70-х Фукасаку мог быть доволен жизнью, но вместо этого новоявленный мэтр впал в депрессию. Невозмутимый и укрывавшийся за тёмными очками режиссёр не особенно распространялся о своих проблемах и не переставал работать, но потом признавался, что его психологическое состояние было неустойчивым. Сверхнапряжённый график, требование новых хитов руководством студии, овации прогрессивных критиков и постоянные нападки со стороны консерваторов и сторонников "престижного" кино давили на Фукасаку. Поэтому не стоит удивляться, что параллельно с Новыми боями он выпустил Полицейских против бандитов и Кладбище чести (оба 1975 года), беспросветно мрачные, даже по меркам Фукасаку, якудза эйга.

Полицейские против бандитов не просто уравнивают служителей закона с его нарушителями, но и выстраивают замкнутый круг тотальной коррупции. Журналисты, бизнесмены и политики оказываются такими же бесчестными игроками в мире Фукасаку, что и почти неотличимые друг от друга полицейские и якудза. Героя фильма, детектива Куно (Бунта Сугавара называет эту роль своей любимой), режиссёр характеризует, как "плохого полицейского, с точки зрения общественной морали. Он тоже коррумпирован, но при этом сохраняет нормальные человеческие качества". Именно из-за них этот циничный, но сохранивший достоинство бывалый сыщик становится жертвой предательства, лишается иллюзий о дружбе и благородстве криминального мира, расстаётся с карьерой и, в конце концов, погибает. На "Тоэй" пристрастию режиссёра к трагическим финалам не очень радовались, но Фукасаку оставался непреклонен: "Я всегда спрашиваю продюсеров: "Вы правда хотите счастливый, но неправдоподобный конец?" Даже они не могут возразить. Что делать, если в жизни злодеи так часто оказываются безнаказанными".

Кладбище чести - "фильм, оставляющий после себя только выжженную землю" (Крис Дежарден). Он чем-то перекликается с Уличным гангстером, так как снова в центре картины якудза-бунтарь, но на смену звериной энергии Гангстера приходит тотальная безысходность. В среде якудза бунт становится таким же жестоким и отвратительным, как и система организованной преступности, и ведёт к саморазрушению и деградации. Фукасаку потом говорил, что для него Кладбище чести стало возможностью спросить: "Что есть наша жизнь? Что мы оставляем после себя?" Ответа режиссёр не дал, но оставил незабываемый и будоражащий шедевр, образы которого навсегда останутся в памяти.

Главную роль в Кладбище чести сыграл Тецуя Ватари. Звезда "Никкацу", отказавшийся от имиджа покорителя женских сердец в пользу более серьёзных ролей, ушёл с прежней студии в разгар её перехода на эротическую продукцию, а к Фукасаку попал после тяжёлой болезни. Его ужасающий, но порой внушающий странную симпатию Рикио стал, пожалуй, лучшей ролью актёра, поэтому режиссёр и актёр решили продолжить сотрудничество.



Кладбище якудза (1976) обыгрывает мотивы Полицейских против бандитов и Кладбища чести, но, несмотря на трагический финал, уже не оставляет ощущения такой же безысходности. Фукасаку: "Ватари хотел сделать со мной ещё один фильм. Мы решили продолжить темы Полицейских против бандитов и более глубоко проанализировать характер аморального детектива". Герой Ватари, детектив Куроива, во многом похож и на Рикио из Кладбища чести, он тоже одиночка и аутсайдер, но на сей раз среди полицейских. Иллюзий у Куроивы не осталось, однако в мире якудза он неожиданно находит друга (Тацуо Умемийя) и любимую женщину (богиня японского кино Мейко Кадзи), таких же аутсайдеров. Обретённые дружба и любовь помогают детективу вступить в поединок с так похожими друг на друга гангстерами и продажными полицейскими, но, разумеется, хэппи-энда не будет. Тем не менее, умирающий после решающей схватки на руках Кейко-Кадзи Куроива-Ватари успевает показать коллегам знак победы. Можно сказать, редкий для Фукасаку пример "belle mort".
Критик Марк Шиллинг писал о Кладбище якудза: "Фукасаку в лучшей форме. Фильм – жестокий, взрывной и стремительный образец жанра, рисующий безнадежно увязший в тотальной коррупции мир". Крис Дежарден: "Завораживающая и эмоционально опустошающая вариация архетипа Грязный Гарри. От себя добавлю, что режиссер в картине успел отметить и расизм японцев по отношению к корейцам, которые воспринимаются едва ли не людьми второго сорта и вынуждены скрывать своё происхождение. Ну, а финал сегодня кажется прощанием Фукасаку с якудза эйга и золотым для японского кино периодом 60-70-х. Нет, у него будут криминальные ленты и после "Кладбища якудза", но не такие яркие. А Кладбище напоминает о победе Фукасаку и других яростных жанровых режиссёров над традиционным кинематографом старшего поколения. Мэтры прошлого своим творчеством так или иначе потакали властям и сделали возможным торжество милитаристских идей, вовлечение Японии в войну, её поражение, а потом переключились на сотрудничество с оккупационным режимом. Поэтому мастерам нового японского кино важно было одержать верх над дискредитировавшими себя традиционалистами. Усилиями в первую очередь жанровых авторов "Тоэй", "Дайэй" и "Никкацу" это удалось. Японское кино приобрело необходимые цинизм, агрессию и стремление к новациям. Язвительные ронины, сексуальные мстительницы или грубые якудза вытеснили вежливых, правильных и скучных героев прошлого. Тёмная сторона привычных стереотипов восприятия японцев оказалась гораздо более реалистичной и жизнеспособной. Желание японских режиссёров на равных конкурировать с американцами тоже подталкивало развитие кино, более того, японцы регулярно превосходили голливудскую продукцию. Но славный период уже был близок к завершению. И великий жанровый кинематограф 60-70-х со всеми основаниями мог повторить предсмертный жест детектива Куроивы.

Пришлось его повторить и "дзицуроку". В 1978 ведущий режиссёр "дзицуроку", то есть Фукасаку, обратился к жанру, которого он долго избегал, - самурайскому. Самураи сёгуна (известен ещё как Заговор клана Ягью) был киноверсией известного телесериала. На сей раз режиссёр избрал более традиционное визуальное решение, оставив сумасшедшую ручную камеру в якудза эйга. Но фильм не стал от этого менее зрелищным, менее провокационным и "подрывным". Фукасаку уже разделался с мифами о благородстве военных и якудза, в Самураях сёгуна от него досталось мифам о благородстве самураев. Он опроверг каноны жанра при помощи суперзвёздного состава (Сонни Чиба, Кинносуке Накамура, Йошио Харада, Хироки Мацуката, Тоширо Мифуне) и представил самураев предшественниками якудза: бесчестными интриганами, готовыми на любые преступления ради власти. Те же, кто пытается жить, следуя своим понятиям о чести, обречены на одиночество.