"Оттепель" не только возродила "авторское кино", но и резко обновила жанровое. Фильм Мичман Панин (р. Михаил Швейцер, СССР, 1960) запускался как "историко-революционный", но авторы, приправляя юмором его авантюрные перипетии, забывали об этом так часто, что, когда герой Вячеслава Тихонова чуть не рыдал от радости, получив весточку от "Владимира Ильича", это выглядело тоже как-то комично. В итоге получилась, по сути, блестящая героическая комедия - отдельным аттракционом стала вправленная прямо в её кульминацию роскошная пародия на фильм русской "Золотой серии": юная Лариса Кадочникова, изображая "вамп" дореволюционного кино, играла худеньким плечиком, сверкала глазищами из-под чёрного веера и трогательно стремилась придать своему невинному личику невероятно "порочное" выражение.


В прокате гремели и Гусарская баллада (р. Эльдар Рязанов, 1962), и ленты Эдмонда Кеосаяна о Неуловимых мстителях... Ироническая интонация, с которой во всех этих фильмах изображалась эпоха войн и революций, настраивала зрителя на "пацифистский" лад. Не случайно на советских экранах вновь появился бравый солдат Швейк: его прототип, сыгранный выдающимся чешским актёром Рудольфом Грушинским, стал героем фильма Большая дорога (СССР-ЧССР, 1962), одной из лучших героических комедий 60-х. Поразительно, что эту ленту - остроумную, лиричную, рисующую войну в виде кровавого фарса, - снял Юрий Озеров, будущий творец милитаристских батальных полотен.

В 1966-м году на родине Швейка появился истинный шедевр, программный и, вероятно, лучший фильм 60-х - Поезда под пристальным наблюдением (р. Иржи Менцель, ЧССР, 1966). Его действие происходило в годы нацистской оккупации, но патриоты мало походили здесь на фанатиков борьбы, воспетых соцреализмом - это были миролюбивые, трогательные, подверженные милым людским слабостям... обыватели, они шли на подвиг без надрывной патетики и совершали его с естественностью дыхания.


В разгромной статье "Как это делается", напечатанной тогдашней "Комсомолкой" после подавления "контрреволюции в ЧССР", именно этому фильму выдвигалась страннейшая претензия: как же так, выходит, что подвиг может совершить какая-то человеческая мелюзга, а не люди с особой идейной закалкой, действующие по инструкциям руководящих товарищей?..

Тем не менее, и в советском кино тех лет появляются ленты, по смыслу и интонации близкие фильму Менцеля: Начальник Чукотки (р. Виталий Мельников, 1966), Республика ШКИД (р. Геннадий Полока, 1966), Женя, Женечка и катюша (р. Владимир Мотыль, 1967), Интервенция (р. Геннадий Полока, 1967), Служили два товарища (р. Евгений Карелов, 1968)... Героические поступки в них тоже совершали не особо уполномоченные на это персонажи, а обычные люди, самых разных профессий и исключительно мирных устремлений, втянутые против своей воли в воронку социальных катаклизмов.


21 августа 1968-го года советские войска вторгаются в Чехословакию. Пресечена "пражская весна", а в СССР - вторая, уже послехрущёвская, "оттепель". Однако вплоть до 1971-го (!) года на экраны как бы по инерции выходят... героические комедии, столь напоённые непринуждённостью и внутренней свободой, словно весёлые 60-е в самом разгаре - Белое солнце пустыни (р. Владимир Мотыль, 1969), Гори, гори, моя звезда (р.Александр Митта, 1969), Бумбараш (р. Николай Рашеев, Аркадий Народицкий, 1971)... Эти и другие ленты вроде бы не спорили с главными догматами казённой идеологии, но что-то было в них "не то"... Что же именно?