Вам много приходится заниматься бытовыми проблемами… Скажите, намного ли лучше вам было на "Союзмультфильме", где все подобные моменты решались другими людьми?
Мне до поры до времени на "Союзмультфильме" было хорошо. Но когда я стал вырываться немного из ряда, я почувствовал дискомфорт, потому что очень много было желающих дернуть за ноги плывущего.
Когда меня выдвинули на Государственную премию, было письмо моих коллег – 39 человек подписались – чтобы не давать мне премии, потому что другие стояли в очереди. Потом им показалось мало, и они пошли делегацией в союз, и им покойный Анатолий Гребнев говорит: "Вы не понимаете, что это непорядочно - то, что вы делаете?" - но они считали порядочным. Потом кто-то просил у меня прощения, кто-то нет.
Но для меня все это было дискомфортно. Я человек открытый, не держу зла, и, чтобы уж совсем не держать зла, я ушел оттуда со своей командой. Мы сняли
Серый волк энд Красная шапочка, закрыли дверь и ушли в никуда. Они просто верили в меня, что я что-то придумаю.
Гадкого утенка уже кто-нибудь видел?
Было два закрытых просмотра – в "Фитиле" я его показал узкому кругу.
Какая была реакция?
Фильм рассчитан на зрителя от 10 лет и до летального исхода. И вот есть такой киновед Юрий Богомолов, он пришел с внуком Темой, которому, кажется, лет 9. И мне говорят: "Тема плакал на фильме". Я подошел к нему, говорю: "Тема, ты плакал?" Он: "А я и сейчас плачу". И вот… не то что я рад, что мальчик плачет. Но в какой-то степени и рад тоже, потому что фильм – это воспитание души. Умение сочувствовать, умение сострадать – это необходимо. Не все же ржать… Там есть юмор, безусловно, это был бы не я, если бы в фильме не было юмора. Но там есть такое… я смотрю кино, уже не в первый раз, знаю его финал, и когда дохожу до одного места, у меня перехватывает горло, и слезы текут из глаз. Значит, там что-то есть.
Версия для печати
