В каждом жанре есть фильмы, которые не просто оказываются событиями, но меняют наше представление как о самом жанре, так и о кино вообще. Поэтому и получается, что вестерны можно условно поделить на два этапа: до и после Дикой банды Сэма Пекинпа, "нуар" - до и после Преступного мира США Сэмюэла Фуллера. А так как разговор пойдёт о японском кино, то можно вспомнить переломные для гангстерского кино Бои без чести и жалости Киндзи Фукасаку или изменивший самурайское кино Меч соблазнения Кадзуо Икехиро.

Для японских фильмов ужасов ("J-horror") этапным стал Ад. Так получается, что этот год вдвойне юбилейный для этого шедевра. 50 лет как он вышел на экраны, ну и что более важно – 105 лет со дня рождения его создателя, великого новатора жанрового кино Нобуо Накагавы.

Накагава родился 18 апреля 1905 года в Киото. Литература и кино с детства привлекали Нобуо-сана, поэтому он стремился найти работу, так или иначе связанную с искусством. В 1929 он пришёл ассистентом на студию Макино, а в 1934 дебютировал картиной Меч Бога войны. Затем начинающий режиссёр перебрался на "Тохо", где на протяжении 30-х годов выпускал обычные развлекательные картины. Самыми коммерчески успешными были ленты с популярным комиком Кеничи Эномото (он же "Энокен") - например, Соперники (1939) или Энокен с честью выходит на ринг (1940). Комедии были ориентированы на американские образцы, но сильно им проигрывали. Эномото никак не выдерживал сравнения с Лорелом, Харди или любым Марксом, а Накагава не получал возможности показать своё режиссёрское дарование. Более многообещающими выглядели его опыты в самурайском жанре - например, версии подвигов Танге Садзена (однорукого и одноглазого фехтовальщика). В фильмографии Нобуо-сана значится Танге Садзен (1939), но внимание стоит обратить на дилогию Женщина Садзен (1937). Тогда она не снискала ошеломительного успеха, но без неё вряд ли Накагава снял бы блистательные картины о женщинах-воительницах из серии Легенды о ядовитой соблазнительнице в 60-е.

Кинокарьеру режиссёра прервала Вторая Мировая война. Накагава отслужил своё в Шанхае, а по возвращении после некоторых раздумий примкнул к студии "ШинТохо", на которой иногда работали Акира Куросава и Кон Итикава. Нобуо-сан отмечался в разных жанрах, однако в фильмах этих лет критики отмечают профессионализм и уверенность режиссёра - так, похвалы удостоилась картина Линчевание (1949), отсылавшая к американскому "нуару", а также традиционная мелодрама Бесцельное путешествие (1952). Но толчок к равзитию карьеры режиссёра именно в хорроре дал возглавивший "ШинТохо" в 1956 Мицугу Окура. Бывший устроитель ярмарок и владелец всех кинотеатров злачных раайнов Токио Окура рассудил, что от претенциозности и престижности разумно отказаться. При нём "ШинТохо" взяла курс на "эксплотейшн", эротизированные триллеры, ужасы и так далее. Этот курс себя оправдал, так как дал возможность стать ведущими режиссёрами Японии таким мастерам, как Накагава и его более молодой приятель Теруо Ишии. Но если западник Ишии тяготел скорее к американизированным криминальным лентам, то Накагава постепенно сосредоточился на хорроре. Этот интеллектуал и киноман (Ишии вспоминает, что Нобуо-сан готов был ехать через весь город, чтобы посмотреть редкий фильм, а говорить об увиденном мог часами и всегда интересно) нашёл возможность сделать жанр шокирующего зрелища визуально изощрённым, полным отсылок к мировой классике и способным наводить зрителя на размышления о чувстве ответственности за содеянное. Критик Александр Джейкоби так описывает творческую манеру Накагавы: "Элегантные долгие планы, продуманные движения камеры, ошеломляющие построения кадров, неизменный интерес к экспериментам в области формы". Это просматривалось уже в таких лентах, как Потолок в Уцуномийе (1956), Призраки болота Касане (1957) или Леди-вампир (1959). Фильмы разные по подходу к жанру. Потолок ближе к традиционному самурайскому кино, да ещё с элементами детектива (в центре сюжета – сложный заговор, а сверхъестественным событиям времени уделяется поменьше). Леди-вампир - вообще достаточно неожиданный для Накагавы пример "европеизированного" хоррора, отсылающий к малобюджетным английским опытам в жанре (при желании в фильме можно усмотреть и антихристианские мотивы, так как главный злодей-кровопийца вроде как оказывается праведнее христианского мученика Широ Амакусы). А вот в Призраках болота Касане помимо индивидуального визуального стиля Накагавы заметны и его любимые темы нечистой совести и расплаты за прегрешения. Только в данном случае они подаются в форме мелодраматического хоррора.
В японских "кайданах" (фильмах о призраках) привидения довольно редко ведут себя агрессивно. Обычно они терроризуют свою жертву простым фактом присутствия. Да и жертва как правило - не жертва вовсе, а совершивший злодеяние человек, для которого призраки загубленных душ – постоянное напоминание о содеянном. Такое положение отчасти даже лишает "кайдан" мистики, так как происходящее можно объяснить безумием замученных муками совести персонажей. Подобная двусмысленность Накагаву очень привлекала. Как и возможность насытить экран сюрреалистической образностью в показе деяний "явившихся с того света".
Одной из самых знаменитых историй о привидении-мстительнице остаётся история призрака Йоцуя (пьесу для театра кабуки написал Нанбоку Цуруя). Сюжет: самурай Иэмон для продвижения по социальной лестнице должен покорить богатую наследницу. Брошенная им жена Оива становится жертвой интриг и, в конце концов, погибает, чтобы вернуться мстительным призраком. Киноверсий пьесы очень много, а образ обезображенной Оивы стал неотъемлемой частью японского хоррора. И сразу понятно, что история идеальна для Накагавы. В фильме 1959 года История призрака Йоцуя он снова обыграл свои любимые темы и, по определению Пэтрика Мейшеса, в финале позволил "сюрреалистическим образам разорвать узы времени и пространства". Умышленно замедленное начало картины целиком искупается сценами появлений Оивы-привидения.

Таким образом именно версия Накагавы считается образцовой экранизацией пьесы Цуруи даже в сравнении с фильмами Кейсуке Киноситы 1949 года, Кендзи Мисуми того же 1959 и Киндзи Фукасаку 1994 года.

Незабываемой образностью История призрака Йоцуя во многом обязана и работе художника Харуясу Куросавы. Накагава продолжил сотрудничество с ним и на шедевре 1960 года Ад. Здесь режиссёр тоже выжидает довольно долго, прежде чем обрушить на зрителя незабываемые сюрреалистические сцены. Первая половина Ада кажется скорее психологической драмой, в которую высокообразованный Накагава вплетает мотивы европейской литературной классики - прежде всего здесь узнаваемы "Преступление и наказане" Достоевского и "Фауст" Гёте. Напряжение в истории о студенте, который сбил мелкого якудза, но под влиянием загадочного искусителя скрыл от всех случившееся, постепенно возрастает. Героя преследуют всё новые невзгоды, а постоянный спутник-искуситель кажется всё менее реальным. Но вот все основные персонажи погибают (можно назвать такой ход сценарной натяжкой, ну да не будет придираться), а действие переносится в ад, где Данте и буддийские представления о преисподней сливаются в незабываемое, гипнотизирующее и ужасающее зрелище. Созданное Накагавой и Куросавой видение ада не поддаётся описанию - это должен увидеть каждый интересующийся кинематографом. И не забывайте, что фильм создавался на привычном для "ШинТохо" минимальном бюджете, отчего восхищение изобретательностью режиссёра только возрастает.
Изобразительное великолепие Ада не заслоняет мрачную и безысходную авторскую позицию. Фильм Накагавы пессимистичен как по отношению к человечеству, так и ко всему мироустройству. Каждый человек виновен хотя бы в чём-то, пусть прегрешение зачастую совершено по неведению или из-за невозможности найти иной выход. Но и высший суд, безжалостно карающий всех нас, не кажется в картине эталоном беспристрастной справедливости, так как расправляется с затерзанным человечеством без малейших попыток вникнуть в невозможность дословного следования религиозным правилам праведности. Ощущение обречённости пронизывает всю картину, а финал с умершими красавицами-героинями в нереально красивом освещении воспринимается как окончательное прощание с тем прекрасным, чего лишился в какой-то момент своей жизни каждый из зрителей.

Как это часто бывает с этапными фильмами, на момент выхода Ад стал едва ли не самым громким провалом для студии. Многие даже винили Накагаву в скором крахе "ШинТохо", хотя дело было, конечно, не в нём. Коллеги оказались более прозорливыми, и находки режиссёра стали активно использоваться, причём режиссёрами, скорее, фестивальными, чем жанровыми. Получился такой поджанр, как арт-хоррор, активно заимствовавший у Накагавы визуальные решения, но не предлагавший ничего особенно интересного, кроме громких имён постановщиков. На Западе, однако, этих имён было достаточно, поэтому отлично сработанные, но вторичные по отношению к Аду Кайдан Масаки Кобаяши, Онибаба или Чёрная кошка Кането Синдо вызвали куда больше восторгов, чем должны были бы.
Более интересные режиссёры пытались подыскать творческий и оригинальный подход к открытым Накагавой горизонтам и совместить индивидуальный подход к жанру с изобразительной выразительностью. Получалось не всё, но некоторые попытки внимания заслуживают, как, например, Слепое чудовище выдающегося мастера Ясудзо Масумуры (1969). Самым интересным преемником-соперником Накагавы стоит назвать его давнего знакомца Теруо Ишии. Правда, взгляд Ишии на мир был скорее окрашен чёрным юмором, чем философским пессимизмом, но именно Кошмарные уроды Эдогавы Рампо (1969) стали достойным конкурентом Ада в категории "лучший японский хоррор века". Сатирические мотивы преобладали и в ремейке Ада, снятом Ишии в 1999 году, но этот фильм уступал как оригиналу, так и Кошмарным уродам. Ад 1979 года, поставленный мастером киноэротики Тацуми Кумаширо, сравнения с шедевром Накагавы тоже не выдерживает.

В жанре фильма ужасов Накагаве уже не удалось себя превзойти. Большие надежды возлагались на снятую для "Тоэй" ленту Проклятие женщины-змеи (1968), но результат скорее разочаровал поклонников режиссёра. Снова история о мести потусторонних сил, но в этот раз Нобуо-сан чрезмерно затянул вступительную часть и очевидно злоупотреблял сентиментальностью. Критик Том Мес: "В фильме нет двусмысленности и изящества, присущих его картинам времён "ШинТохо". Персонажи напоминают однозначных героев и злодеев из "нинкйо". Злодеи творят все немыслимые безобразия. Герои терпят все невзгоды и соблюдают обязательства, пока смерть не освобождает их от социальных правил и не открывает путь к мести… Финал хорош, эффектен и напоминает о Накагаве в лучшей форме, особенно удачна отсылка к Аду. Но досидеть до этого финала – тяжкое испытание".

Зато безусловной удачей стало обращение Накагавы к самурайскому кино. Точнее, женскому самурайскому кино. Фильмы 1969 года Легенды о ядовитой соблазнительнице 2: Мстительница Окацу и Легенды о ядовитой соблазнительнице 3: Беглянка Окацу снова показали Нобуо-сана во всём блеске его незаурядного таланта.