Антон Сазонов
Профессиональный фигурист Андрей Грязев ворвался в мир кино одним прыжком. Антону Сазонову стихийно талантливый режиссер рассказал о том, какое место в его жизни занимают фигурное катание и кино, как он находит героев для своих фильмов и что собирается делать дальше.
Читать далее
|
|
|
|
|
1 сентября 2009
Иван Денисов
 Ассоциативный ряд "Тоэй"- якудза эйга – лучшая роль" неизменно стоит закончить именем "Киндзи Фукасаку". На мой взгляд, все жанровые звёзды студии (кроме Дзюнко Фудзи) свой драматический талант полностью смогли продемонстрировать именно в его работах. Это и касается и Такакуры, и Цуруты, и Сугавары, и Хироки Мацукаты, и самой Мейко Кадзи. Разумеется, то же относится и к Вакаяме. Например, актёр блистателен в фильмах императора Киндзи Босс оргпреступности Японии (1969) и Сочувствие к неудачнику (1971, девятая часть сериала Игрок). Главные роли в обоих проектах отданы Цуруте, и он в них гораздо интереснее, чем в традиционных "нинкйо", но и работы Вакаямы забыть невозможно. Актёр играет в чём-то похожих персонажей - они возглавляют группировки якудза, не желающих подчиняться корпоративным правилам. Эти дикие якудза-анархисты приравниваются к героям Цуруты, благородным якудза, пытающимся жить по кодексу прошлого. Но в мире связанных с бизнесом и политикой современных гангстеров неподконтрольные группы и не избавившиеся от иллюзий о благородстве герои в равной степени обречены. Для Фукасаку эти фильмы обозначили переход к жестоким "дзицуроку", где документальный стиль и бешеный темп служили для разрушения всех мифов о положительности якудза. Для Вакаямы они стали возможностью сыграть схожих героев в совершенно разной манере. Мияхара из Босса - вечный бунтарь, психически неуравновешенный наркоман, чей темперамент пугает даже коллег-гангстеров. Суровый же Йонабару из Симпатии носит "связку гранат вместо подтяжек" (по выражению Пэтрика Мэйшеса) и уверенно руководит своими окинавскими якудза, не желая допускать на свою территорию врагов "с главного острова". Оба входят в галерею самых запоминающихся персонажей якудза эйга и в число самых памятных ролей Вакаямы.
Пиком же сотрудничества Фукасаку и Вакаямы я бы назвал Новые бои без чести и жалости (1974). Фукасаку на тот момент уже стал лидером "дзицуроку" и японского кино вообще, но и за спиной Вакаямы уже имелся Огами Итто. Требовалась смелость, чтобы после стоического самурая пойти на роль резко отрицательного гангстера, но Вакаяме смелости было не занимать. И вот в Новых боях он предстал в образе махинатора, интригана и полнейшего негодяя (по версии Фукасаку таким и является идеальный преуспевающий якудза), создав эталонный образ кинозлодея. Даже регулярные исполнители подобных ролей у Фукасаку вроде Нобуо Канеко энергии и мастерству Вакаямы в этом фильме могут только позавидовать.
 Теперь же самое время вспомнить и об основных самурайских ролях актёра. В "дзидай гэки" Вакаяма снимался с самого начала своей карьеры. Ещё в его пришествие на "Тоэй" он, например, отметился участием в Фестивале фехтовальщиков Шигехиро Одзавы (1961). Самурайские фильмы "Тоэй" до конца 50-х-начала 60-х редко приобретали статус вечнозеленой жанровой классики из-за чрезмерной традиционности и недостатка реализма, но Фестиваль поклонники "дзидай гэки" любят, во многом из-за игры Вакаямы. В истории о соревновании лучших фехтовальщиков Японии ещё не особенно знаменитый актёр более чем достойно смотрелся рядом со звездой самурайского кино Рютаро Отомо и регулярно снимавшимся у Мидзогути Эйтаро Шиндо. Пэтрик Гэллоуэй описывает Вакаяму в Фестивале так: "Здесь он похож на японскую звезду хард-рока, воплощение характерной для молодёжи обиды на весь мир. Но угрюмый Шуриносуке-Вакаяма в любой момент может сменить угрюмость на вспышку всесокрушающего темперамента. Тогда он сражается как демон".
За время работы на "Дайэй" Вакаяма специализировался в основном на ролях ужасных, но всегда интересных злодеев. К упомянутому Затоичи и сундуку с золотом можно добавить, например, ленту Ниндзя – банда убийц Сацуо Ямамото (1962). Вакаяма предстал здесь в облике реально существовавшего военачальника Нобунаги Оды. Коммунист Ямамото даже экшн о ниндзя превратил в историческую аллегорию классовой борьбы, сделав Оду воплощением тирании, против которой и борются герои-ниндзя. Вакаяма постарался на славу, так как от его жестокого негодяя, с лёгкостью осуществляющего массовые убийства и развлекающегося отрезанием ушей пойманных врагов, глаз не оторвать. Противостояние Вакаямы и звёздного Райзо Итикавы в роли героического ниндзя Гоэмона оказалось столь успешным (среди поклонников фильма значится писатель Иэн Флеминг), что их схватка продолжилась в вышедшем в том же 1962 и снова снятом Ямамото сиквеле Ниндзя – банда убийц 2. Да и в более поздних частях этого ставшего популярным сериала Вакаяма возвращался, правда, исполняя уже другие роли. Вакаяма отметился и ещё в одной знаменитой самурайской серии "Дайэй", где главную роль опять играл Итикава. Кьоширо Немури – сын чёрной мессы вполне может претендовать на звание шедевра и проходить как одно из тех произведений, которые изменили представление зрителей о "дзидай гэки". Вакаяма появился уже в самом первом фильме о Немури, циничном ронине-полукровке, в котором западный зритель может увидеть японских Джеймса Бонда, Филиппа Марлоу и Майка Хэммера разом. В Китайском нефрите Токудзо Танаки (1963) Немури-Итикава вовлечён в конфликт между коррумпированным феодалом и контрабандистом. Оба персонажа вызывают у мизантропа Кьоширо отвращение, но непременное участие красивой женщины не позволяет герою выйти из игры. Тем более что среди многочисленных врагов героя есть один, внушающий даже язвительному Немури уважение. Именно его, потомка китайских эмигрантов Чен Суна, и сыграл Вакаяма. Этот не лишённый благородства наёмник расправляется с врагами только голыми руками, но и ему не суждено устоять против виртуоза-фехтовальщика Немури. Правда, точно переданный Вакаямой магнетизм Суна заставляет "сына чёрной мессы" оставить достойного противника в живых, а зрители-поклонники Томисабуро-сана уже с нетерпением ожидали следующей дуэли героев.
Чен Сун вернулся только в четвёртой серии, Меч соблазнения Кадзуо Икехиро (1964), но это было весьма эффектное возвращение. Икехиро окончательно превратил серию в самое оригинальное самурайское зрелище "Дайэй", активно заимствуя стилистику британских шпионских комедий, спагетти-вестернов, "нуаров" и хорроров, не забывая о динамике действия, изобретательной хореографии боёв и собственном неповторимом визуальном стиле. В Мече соблазнения зрителя ждёт очередная сложная интрига с участием правительственных агентов, принцессы-наркоманки и преследуемых христиан. Ждёт их и Чен Сун. Вакаяма точно прочувствовал более эксцентричную манеру Икехиро, оттого вместо обритого наголо аскета из Китайского нефрита здесь мы встречаем не чуждого роскоши наёмника, на голове которого возвышается залихватская причёска вполне в духе Короля Элвиса. Актёр безукоризненно вписался в незабываемый мир Меча соблазнения, став одним из его неотъемлемых элементов, поэтому нетрудно догадаться, что и на сей раз Суну удалось избежать смерти от клинка Немури.
После возвращения на "Тоэй" Вакаяма, как уже говорилось, сосредоточился на якудза эйга. Поклонники самурайских ролей актёра и здесь могут найти для себя что-то интересное - в "нинкйо" герои чаще пользуются холодным, а не огнестрельным оружием, но не стоит думать, что студия полностью отвернулась от "дзидай гэки". Вакаяма даже получил свой самурайский сериал, Охотник за головами. Нетрудно догадаться, что серия отсылала зрителей к вестернам, точнее, к спагетти-вестернам. Самым удачным стал второй фильм, Форт смерти (1969), снятый мастером жанра Эйичи Кудо. Сделав картину данью уважения шедеврам Серджо Леоне, автор Большой бойни ничуть не пожертвовал индивидуальностью, порадовав зрителей захватывающим и остроумным фильмом. Кудо вспоминал Вакаяму с неизменной симпатией: "Он был движущей силой всего проекта… С ним было очень весело работать, хотя Вакаяма мог удивить своей незрелостью. Например, если с ним в чём-то не соглашались, то он мог дуться целый день на всю группу. Если начинался спор, и он понимал свою неправоту, то сразу притихал и подолгу не разговаривал. Его настроение постоянно и радикально менялось. Для меня Вакаяма был большим ребёнком, отказывающимся взрослеть".
|
|
|
Версия для печати
