Елена Сибирцева
Авторы фильмов Шультес и Охотник режиссер Бакур Бакурадзе и соавтор сценариев Наиля Малахова – о кинообразовании вообще и своем обучении во ВГИКе в частности.
Читать далее
|
|
|
|
|
25 августа 2009
Олег Ковалов
...В нищем послевоенном городке детей-оборвышей остервенело изводили строевой подготовкой, вечерами в биллиардной местная элита щеголяла вымышленными биографиями, а мальчишьи банды развлекались кровавыми драками на захламленных пустырях... Спёртая атмосфера провинции с её доморощенным мифотворчеством, дутыми авторитетами, пакостью провокаций, блатным запугиванием и волчьим правом наглого была сгущением духа эпохи. В годы перестройки на фоне громогласной реабилитации запретных тем лента Соловьёва была слишком тонка, а по своему гражданскому накалу, казалось, безнадёжно проигрывала фильму Тенгиза Абуладзе Покаяние (1984) и другим "антисталинским" произведениям. Разрыв меж содержанием лент Соловьёва и их общественным "прочтением" углублялся.
Фильм Асса (1988) обещал триумф. Здесь снимались звёзды питерского "андерграунда" - Сергей Африка, Тимур Новиков, красавица-авангардистка Ирена Куксенайте, пели Цой, Гребенщиков и Агузарова, на экране прыгали цитаты из киноопытов Евгения Кондратьева... Шоу-премьеры грохотали под лозунгом "Ассу" - в массы!", но... фанатики Б.Г. пренебрежительно сочли, что Соловьёв лишь "косит под своего". Да, ощущалось, что режиссёр лишь "фотографирует" экзотику молодёжной контркультуры. Позже Соловьёв признался, что Асса - вовсе не приветственный гимн "мальчику Бананану", а... элегическая песнь Крымову, "уходящей натуре" брежневских времён. Стареющий супермен, сурово насвистывающий альпинистскую балладу Высоцкого, бродил по зимней Ялте, листья пальм которой сгибались от сырого снега, а в скорбных глазах его плавала та же обречённость, что и у Егора Булычова из первой соловьёвской экранизации. Романтик, начинавший в журнале "Юность", выродился в матёрого босса "теневой экономики", и фигура респектабельного мафиози с томиком Эйдельмана, по сути, олицетворяет здесь - подлинный декаданс, сладостное гниение закатной эпохи. "Восславим, братья, сумерки свободы", - писал Мандельштам. Соловьёв восславил сумерки Империи.
Зато его залихватская, бесшабашно весёлая, нежная и хулиганская лента Чёрная роза - эмблема печали, Красная роза - эмблема любви (1989) - действительно выражала эйфорию поры перестройки. Экран перекипал свойским и безумным духом московской комуналки, где средь порхающего тополиного пуха сомнамбулически блуждает голая девица, из шкафа вылезает сам приплясывающий Б.Г. с командой, а компанию милых братающихся грешников осеняет пухлый херувим с крылышками. Поразительно раздражение, с которым люди, стенавшие на экранное засилье "чернухи" и "порнухи" - встретили эту артистичную, светлую и гомерически смешную ленту, кружащую голову и источающую пьянящую радость, как хорошее шампанское.
В 1991-м году Соловьёв снял самую сильную, самую страшную и самую неоценённую свою работу - Дом под звёздным небом. Михаил Ульянов сыграл здесь видного демократа Башкирцева. Пока он напористо ратует за "социализм с человеческим лицом" - подмосковная дача его наполняется одутловатыми мордами "бойцов незримого фронта", открыто шпионящих за идеалистом, а на лужайке, как сполох пламени, готового пожрать пристанище хрупкого уюта, в огненной рубахе кружится и скачет вёрткий оборотень, неистребимый бес Промокашкин, знающий - лопухи-краснобаи отдадут ему на разграбление не только свои номенклатурные хоромы со всем барахлом и красавицами-дочками, но и весь этот спящий прекрасный мир, доверчиво раскинувшийся под звёздным шатром...
"Моё время не щадит меня, и я не пощажу моего времени", - сказал Василий Розанов. Акварельный лирик сделал немыслимый, казалось, зигзаг - к опаляющей социальной сатире. Но, как известно, "нам нужны подобрее Щедрины, и такие Гоголи, чтобы нас не трогали"...
Три песни о Родине, - назвал Соловьёв цикл своих фильмов о современности. Он строен, логичен и последователен: Асса - песнь уходящему времени, Чёрная роза... - радостный карнавал перемен, Дом под звёздным небом, в финале которого трансляция выступления последнего Генсека заглушается взрывами и ожесточёнными автоматными очередями - пронизанный сухой горечью и омытый светлыми внутренними слезами реквием по несбывшимся надеждам.
Соловьёв - единственный у нас, кто легко, изящно и непринуждённо выполнил эпохальную задачу: из цикла лент создал яркий, многофигурный, пронизанный историзмом и грозными, грозовыми предвидениями кинороман о современности. Вообще же - думается, что серьёзное и многомерное иследование его фильмов ещё впереди. В этих вынужденно неполных заметках о творчестве этого выдающегося, но далеко не в полной мере оценённого режиссёра хотелось бы обратить внимание на те стороны именно содержания его лучших фильмов, которые, кажется, ещё не слишком освещены.
3 страницы
 1 2 3
|
|
|
|
Версия для печати
