Александр Шпагин
Удивительная лента. Сегодня она воспринимается как внятная, просчитанная аллюзия на те события, которые происходили в реальности. Здесь впервые осмыслена романтическая утопия, которой грезили шестидесятники, - та, что в итоге напоролась на каменную стену, упавшую на весь советский мир после чехословацких событий 68-го. И это был конец свободы.
Читать далее
|
|
|
|
|
2 июля 2009
Мария Терещенко
 Слова "аниме про пионеров-героев" рекламируют Первый отряд лучше любых трейлеров – и в то же время рождают легкий скепсис, ощущение, что главным развлечением при просмотре станет смех над создателями, а не удовольствие от самого кино. Однако после первых же пяти минут недоверие сменяется радостью и даже почти гордостью за первый российский (пусть и в Японии произведенный, но все равно российский по целому ряду генетических признаков) недвусмысленный успех в полнометражной анимации.
Первый отряд - хоть и развлекательный пустячок – а все же кино необычайно занимательное и по сюжету, и по тексту, и по своей конструкции. Но еще более занимательно оно в том, что касается истории создания. Фильм был сделан в русско-японско-канадской копродукции (и это уже большой шаг вперед для нашей анимации, которая в основном тщится все делать своими силами). При этом Россия выступает здесь в необычном качестве, поскольку от нее в проекте - продюсеры (Михаил Шприц и Алексей Климов) и часть финансирования (одним из инвесторов стала компания "А-медиа"). Сценарий принадлежит все тем же Шприцу и Климову, которые на протяжение длительного времени искали в Японии исполнителей, готовых взяться за сериал о Второй Мировой. Сериала не вышло по объективным причинам, а вот укороченный (55 мин.) полный метр скорее всего будет иметь продолжение.
Благо сценарная идея позволяет стряпать сиквелы до бесконечности. В основе – фентезийное предположение, будто во время Второй Мировой две державы (Германия и СССР) вели войну не только с помощью танков, но и с помощью магов-оккультистов. Со стороны Германии этими опытами занималась организация "Аненербе", а с нашей – Шестой отдел военной разведки. В рамках этого Шестого отдела был якобы организован первый отряд – группа пионеров-героев с экстраординарными способностями. Увы, просуществовал он недолго, и к моменту событий, описных в фильме, – то есть к началу 1943 года – от отряда осталась только девочка Надя. Именно ей предстоит отправиться в загробный мир за своими коллегами по отряду и вместе с ними совершить те пионерские подвиги, которые помогут осуществиться одному из переломных моментов ВОВ – советскому прорыву в боях при Селигере.
Куда больше, чем сама история, радуют детали: тут и царство мертвых с полуразрушенным комплексом ВВЦ, и седобрадый старик с посохом, напоминающий то ли русского святого, то ли мага Гэндальфа, и дух злобного барона времен Ледового побоища, и изысканное сочетание пионерского галстука с самурайским мечом (это талисманы, призванные охранять Надю во время путешествия в иной мир). Наконец, в качестве завершающих виньеток ко всему этому эклектичному узору выступает милый вербальный юмор: время от времени советские разведчики произносят непринужденно, что-нибудь вроде: "астро-радар показывает повышенную активность в потустороннем мире" - и зал, уже разогретый общим настроением фильма, начинает давиться гомерическим хохотом.
Истинной пикантности зрелищу придают разрывающие действие небольшие "документальные" вставки, то есть заснятые вживую говорящие головы людей, которые комментируют события Второй Мировой. Тут и ветераны обеих армий (нашей и немецкой), и историки, и психиатры, и еще невесть кто. Благодаря этим небольшим врезкам фильм выглядит довольно нетривиально с жанровой точки зрения, а кроме того, из легкомысленного фэнтези превращается в постмодернистскую деконструкцию, которая от по-акунински безобидного флирта с темой доходит порой до пелевинских едкости и дерзости. Серьезные и прочувствованные реплики ветеранов несколько травестируются общей балаганностью происходящего, от чего весь фильм выглядит слегка насмешливо по отношению к официальной идеологии да и к самой войне. Все сделано довольно аккуратно, никаких особенно язвительных и провокационных рифм, никакого явного неуважения, и под конец в качестве расширенного реверанса звучит примиряющая реплика о том, что на войну можно смотреть по-разному… В общем, упрекать авторов в неделикатности язык не поворачивается, тем более, что подобные шутки по поводу событий более отдаленных во времени, кажутся совершенно безобидными (буде фильм посвящен 1812 году, его ироничность вряд ли кого-нибудь могла бы смутить). Однако лично я не рискну показать Первый отряд своей бабушке, прошедшей через ВОВ и вынесшей из того времени довольно тяжелые воспоминания.
Это свойство фильма ставит под вопрос масштабные планы компании "А-медиа", которая, по слухам, собирается катать Первый отряд чуть ли не на 600 копиях. Несмотря на талантливость и успешность этого проекта, думается, скептических недоброжелателей и холодно-пренебрежительных отзывов у него будет куда больше, чем поклонников. Прогрессивным критикам кино показалось пустячковым, консервативные сочли его оскорбительным, а любители аниме – недостаточно "анимешным".
Что до последнего, анимешников можно понять: с точки зрения анимации, Первый отряд - фильм довольно простенький и к тому же несколько вестернизированный. Здесь нет ни сумасшедших компьютерных эффектов, ни сногсшибательных красот, коими славится продвинутая японская анимация. Да и сама анимешная специфика несколько нивелирована. Так, например, Шприц в интервью рассказывает, как они ввели запрет на "манпу". Этот прием, заставляющий лица рисованных героев в ответственные моменты искажаться до нечеловеческих выражений и пропорций, действительно часто коробит европейский взгляд, но в то же время является важной характеристикой аниме (исследователи творчества Миядзаки целые страницы посвящают тому, как именно "живой бог" японского мультфильма посредством растягиваний, сжатий и искривлений лиц героев достигает драматического эффекта).
Одним словом, не на любителей аниме рассчитан Первый отряд. Главный зритель фильма – это, пожалуй, вполне образованные люди 25-40 лет, из тех, кто способен оценить игру со словом, проследить простенькие цитаты и аллюзии, но при этом не впасть в пренебрежение к несерьезности жанра и не великой высоте идейного полета. Аудитория, увы, не огромна, однако она, надо думать, получит от фильма огромное удовольствие.
|
|
|
Версия для печати
