Иван Кислый
Неполным будет утверждение, что в Аире Вайда виртуозно соединил литературную основу с документалистикой. Нет, более того: он поставил под вопрос сосуществование жизни и кинематографа. Вайда спрашивает: перестает ли жизнь, заснятая на пленку, быть жизнью? И дает вполне однозначный ответ.
Читать далее
|
|
|
|
|
1 июля 2009
Владислав Шувалов
 Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предсказать победу отечественного фильма на 31-м ММКФ ("Синематека" это сделала за несколько дней до раздачи призов). Слишком много обстоятельств наводило на возможный исход: русское председательство в жюри, селекция отборных русских фильмов (впервые за последнюю пятилетку, когда главный приз получила, действительно, достойная картина - драма военных лет Свои Дмитрия Месхиева), тенденциозный подбор иностранных картин, метастазы олимпийского сознания, что в России должны побеждать только русские. В прошлом году, многие критики возопили, когда жюри Лив Ульман премировало чудесную скромную иранскую ленту Проще простого, прокатив низкопробный истерический пасквиль Екатерины Шагаловой Однажды в провинции - фильм, как показало время, совершенно проваливший фестивальную программу и невостребованный нигде в мире. В этом году неизбежен шквал недовольства обратного действия.
1. Камень престижа
Русская критика любит впадать крайности - либо восхвалять, либо унижать. Подбор фильмов ММКФ для меня никогда не являлся особо критическим - здесь всегда было что посмотреть и чему порадоваться. Несмотря на мифический ореол кинофестиваля класса "А", понятно, что ММКФ соперничает не с "большой тройкой" (Канн-Венеция-Берлин), и подобные претензии кинозрителей, словно прилетевших с другой планеты, всегда выдают в них дилетантов. Режиссеры, обладающие мировым статусом, уже давно приурочивают выход картины к моменту Каннского фестиваля, не изменяя ему даже с ближайшими конкурентами. Они не брезгуют вбрасывать рабочие версии или в случае негативной критики оставляют за собой право перемонтировать фильм, лишь бы пометить работу участием на Лазурном берегу. Перспективные фильмы, не попавшие в каннскую воронку, придерживаются до начала Мостры. В прошлом году стратегия Алексея Германа-младшего, не отдавшего Бумажного солдата на юбилейный ММКФ, себя всецело оправдала.
Конкурентное поле для ММКФ – это фестивали в Карловых Варах, Сан-Себастьяне, Локарно, и на этой высоте еще надо уметь удержаться. Здесь действует жестокая конкуренция, требуется большая прозорливость организаторов, серьезная хватка и риск в отборе. При внимательном обозрении конкурсных программ фестивалей третьего уровня (на первом, высшем - каннский МКФ, пребывающий вне всякой конкуренции, второй делят венецианский и берлинский смотры), видно, что интересные фильмы тут соседствуют с откровенно слабыми.
Московский фестиваль, безусловно, входит в череду мировых форумов, у которого случаются удачи с не меньшей вероятностью, чем у его зарубежных конкурентов. Другое дело, что фестиваль делают удачным не только качественный конкурс, обилие программ, присутствие именитых гостей, усиленное внимание прессы. Прежде всего, кинофорум остается в истории, благодаря своей наградной карте, которая является самым слабым звеном Московского фестиваля. Организаторы лезут из кожи вон, но мало привлечь ударные картины и создать условия для соперничества, надо иметь вкус и мужество премировать лучших. За фестивалем закрепилась скверная репутация не в последнюю очередь в виду использования фестивальной площадки для лоббирования национальных интересов. Лауреаты прошлых лет, такие как претенциозная мелодрама Прогулки с домашними животными ("Золотой Святой Георгий"-2007), консервативное ретро Космос как предчувствие ("Золотой Святой Георгий"-2005) принижают уровень отбора и качество основной программы. Можно пошутить, что впору возобновить практику двух главных призов, как это было в советские времена: одну награду отдавать нашей картине, а другую награду – достойной, если уж нельзя воспротивиться давлению организаторов, слухи о которых каждый год ходят в кулуарах. Это беда фестиваля, что у него нет других спонсоров, кроме Министерства культуры, честь которому и хвала за увеличение фестивального бюджета с 90 до 120 млн. долл. Однако российская кинобюрократия единолично заказывает музыку, сообразуясь с личными интересами, разрушая авторитет дорогого и престижного форума.
2. Поздравим себя!
Предыдущая статья, выпущенная "Синематекой" за несколько дней до оглашения результатов, имела симптоматичное название – "Русские идут, и идут, и идут". В самом деле, уровень предкризисного отечественного кино за долгие годы внушал оптимизм, присутствие российских фильмов казалось оправданным. И вообще, сезон 2008-2009г.г. был отмечен напористыми яркими картинами, о чем не раз говорилось, поэтому традиционная квота – два-три российских фильма в конкурсе ММКФ - впервые в этом году не казалась заполненной впустую. Однако результат превзошел все ожидания, и вновь потонул в критике недовольных возгласов, поскольку отдать весь пьедестал почета российскому кино, а именно 7 позиций из 8, это чересчур.
Из 16 конкурсных картин лично я видел 14, по иронии пропустив обладателя "Золотого Святого Георгия" - Петя по дороге в царствие небесное Николая Досталя, что избавляет меня от скоропалительного разбора и недоверия к ленте, принимающей на себя главный удар критики.
Специального приза жюри было удостоено Чудо - картина, неожиданная в творчестве Александра Прошкина остротой темы, исполнительским качеством и масштабностью постановки. Однако в отличие от Кирилла Серебренникова, который экранизировал сценарий Юрьев день выдающегося драматурга Юрия Арабова холодным языком эстетского европейского кино, в случае Чуда (сам Арабов настаивает на связи этих замыслов) режиссер переложил сценарий на язык зрительского кинематографа. Арабов, известный мастер улавливания тонких сентенций, обладает талантом говорить о высоких материях, снабжая их противоречиями и сложной структурой понимания. Сложность акцентов у Прошкина вылилась в жанровую лихорадку от мистической притчи до трагифарса, что дало повод говорить о стилистических заплатках картины. Почему-то противников Чуда не смущало, что в соседних фестивальных залах в это самое время шла ретроспектива итальянского смутьяна Марко Феррери, чьи фильмы тоже известны, как весьма неровные, балансирующие на грани стиля и безвкусицы. Чудо по своей запутанности акцентов и интонации спасительного пессимизма ближе всего к фильмам Феррери, с известными оговорками. На этой мажорной ноте добрые слова в адрес чемпионов заканчиваются.
 Совершенно недотянула до уровня фестиваля Палата №6, фильм Карена Шахназарова, представившего аляповатую фикцию на тему взаимодействия с реальностью. Чеховская история, бездумно помещенная в контекст сегодняшнего дня, продемонстрировала, что режиссер не только туманно представляет себе реалии, шитые белыми нитками, но и отметился "самострелом". Позже Шахназаров говорил, что сценарий был написан еще в 1989 году, когда тема карающей медицины была у всех на слуху, но сегодня всерьез смотреть на доктора Рагина, непонятно почему упрятанного за больничную решетку, неловко. Автору определенно нечего было сказать, и он добивал полный метраж неигровой частью - интервью с реальными пациентами психиатрической клиники, которые окончательно размыли цель фильма. Рассказ блестел метафорой о России, потонувшей в безумии, Шахназаров же, снимая реальных больных, по существу, низвергает Чехова, что, безусловно, не стояло в его задачах. Он сталкивает литературщину с буквальной жизнью, как если бы экранизация куприновской "Ямы" была сдобрена интервью с проститутками и сценами порнографии; большей медвежьей услуги для русской литературной традиции и представить нельзя. О больших наградах Палате №6 не могло быть и речи, поэтому лауреатство Владимира Ильина, получившего приз за лучшую мужскую роль, выглядит меньшим из зол, хотя роль Рагина исполнена актером заурядно. Ильин не внес ничего нового в стереотип потерянного заторможенного доктора.
|
|
|
Версия для печати
