Елена Сибирцева
Авторы фильмов Шультес и Охотник режиссер Бакур Бакурадзе и соавтор сценариев Наиля Малахова – о кинообразовании вообще и своем обучении во ВГИКе в частности.
Читать далее
|
|
|
|
|
10 марта 2009
Владислав Шувалов
 "Чтобы изобрести что-то в искусстве, иногда бывает любопытно попытаться сделать нечто противоположное тому, что делает большинство"
Показательно, что на сайте imdb.com личность одного из братьев характеризуется дурацкой фразой: "Мы не Спилберги. Спилберг успешен, мы - нет". Сайт, направленный на американизацию мирового кинематографа, не нашел ничего лучше для идентификации авторов, нежели оценить их позицию через связь с лидером мирового мейнстрима. И если уж на то пошло, можно сказать, что Дарденны своим присутствием решают глобальную культурологическую задачу - формирование актуального художественного отклика с заниженным порогом потребительского потенциала. Холодный французский рационализм вкупе с бельгийским хирургическим спокойствием рождает ту форму киноподачи, которую не каждый (даже профессиональный) зритель может переварить. Дарденны укрепили миф о том, что европейское киномышление в борьбе с нашествием "большого стиля", которому поддались даже Альмодовар, Линч и Джармуш (те самые каннские конкуренты Розетты), решительно делает ставку на концепцию сырого повествования, декларируя тем самым отчуждение по-раблезиански жирного и бутафорского постмодернизма.
Кино Дарденнов характеризует еще одно отличительное свойство. Оно не нуждается в иронии - средстве, которое уже давно не является признаком профессиональной легкости и ловкости, а, скорее, спасительным лубрикатором, из которого выдавливается смазка на шершавую конструкцию сюжета, удобряемую для удовольствия прокатывающейся по сюжету зрительской задницы. Когда все стремятся к профессионализму, что означает наращивание объемов инвестиций и рейтинговых имен, бельгийцы стремятся к любительству. Но это любительство мнимое, как у дальних "родственников" Дарденнов, представителей "кинематографа обманчивой простоты" Кшиштофа Кесьлевского, Аббаса Киаростами, Кристиана Мунджу. Здесь события могут быть простыми и многозначными одновременно. Неравнодушный зритель оценит общественную критику и социокультурные предостережения, реалистическую густоту и философскую отстраненность, сермяжную приземленность и библейские параллели.
"Вопрос не в том, понравится ли фильм зрителю, а в том, понравится ли зритель фильму?"
Сегодня братья возглавляют гурт священных коров каннского фестиваля - в Дарденнах Канн нуждается больше, чем они в нем. И если для одних бельгийские реалисты стали синонимом актуальности, то для других – катастрофической ошибкой мировой кинозакулисы, спровоцировавшей поток социальной спекуляции и открывшей настежь ворота для эстетической бездарности. Дилетантизм в профессии теперь можно прикрывать не только интеллектуальным бредом, но и фамилией братьев, щедро обласканных современностью. Главным образом, режиссерам приходится нести ответственность и смывать плевки не столько за себя, сколько за легион эпигонов и двоечников, пытающихся въехать в рай на чужом горбу и считающих достоинством отказ от профессиональных кондиций ради сохранения "чистоты творческого я" (эту глупость можно произносить только в кавычках). За таким "достоинством" скрываются прогулы в киношколах, творческая дефективность и элементарная лень. Неумение выстроить мизансцену или грамотно поставить свет в дарденновскую эпоху стало достижением. К самим Дарденнам это не относится, кроме того, что если уж вознамерился идти в авангарде, будь любезен, пожинай плоды. Некогда критик С.Кудрявцев высказал пожелание, что за сегодняшнее изобилие компьютерной галиматьи следует кастрировать Жоржа Мельеса и Джорджа Лукаса. Мысль можно расширить, поскольку всякая заурядная и прискорбная утилитарность в своем начале идет от великого свершения. Точнее сказать, становящегося "великим" вследствие ядерного воздействия на ландшафт мира и диету его потребителей. Те, кому авторитет Дарденнов недостаточен, могут "перевести стрелки" на Брессона или Росселлини. Хотя и творчество Дарденнов вполне сойдет за детонацию нового взгляда на реализм для кинематографа, к концу 90-х оказавшегося на пороге дигитального марша и любительского бума. Но в отличие от большинства гиперактивной киномолодежи, с не обсохшим на губах молоком абы как ныряющей в философско-бытийное плавание, Дарденны вынашивали свои отношения с кинематографом в условиях махрового забвения двадцать долгих лет, усиленных преподаванием и неигровой практикой.
Находясь в самом сердце благополучной Европы, тандем раз за разом высвечивает гнилую зону, "горячую точку", что является некоей защитной реакцией этой самой Европы, направленной, во-первых, на подтверждение сообщения с окружающим миром, поскольку рефлексирующее сознание способно удовлетвориться предложенной картиной лишь через обозрение проблем и прочувствование чужой боли как своей собственной. Во-вторых, искусство создания тревоги утверждает сохранность западноевропейских ценностей и указывает на здоровую функциональность кинематографа. Творческий облик братьев Дарденн удовлетворяет этим селекционным требованиям, поэтому их кино оказалось поднятым на щит кинокультуры цифровой эры. Тот факт, что дуэт не изменил социально-художественной концепции ни после первой "Золотой пальмовой ветви", ни после второй (не пошел на раздувание смет и подрыв своего авторитета как адептов локальной и низкобюджетной позиции) говорит о том, что выбор Жиля Жакоба был верен. За всей неудобовариваемостью эстетики (пора бы признать, что я и сам недолюбливаю их фильмы) надо согласиться, что кино Дарденнов носит насущный характер, являясь созвучным чувству растерянности перед враждебным миром. Это чувство тем острее, чем сильнее ты понимаешь адекватность и логику ситуации. От мира, населенного инфантилами, циниками и хамами, нельзя отвернуться, как невозможно отказаться от собственного отражения в зеркале.
"Может быть, вот оно, зеркало искусства кинематографа. Позволить зрителю обознаться в себе самом. Не узнать себя, принять себя за другого, стать другим"
4 страницы
 1 2 3 4
|
|
|
|
Версия для печати
