Иван Денисов
Обычно супергероев мы ассоциируем с комиксами, их экранизациями или стилизациями под эти экранизации. Но супергерои попали под каток леволиберального конформизма.
Читать далее
|
|
|
|
|
23 января 2009
Иван Денисов
 Мне представляется, что многие из читателей Синематеки время от времени предаются ностальгическим воспоминаниям по эпохе видеосалонов 80-начала 90-х годов. Поход в тесные комнатки, где десять-пятнадцать человек ютились перед телевизором, а может быть, в ободранные кинозалы с проекцией на большой экран был, конечно, связан с определёнными неудобствами (теснота, иногда грязь, зачастую жуткого качества копии). Да и порой походил он на своего рода лотерею: информации по западному кино было мало, так что приходилось выбирать кино инстинктивно, и риск попасть на полную ахинею присутствовал. Но сколько же было синефильского счастья, если с видеоэкрана нисходило нечто отлично исполненное и запоминающееся. И кого тогда волновали критики или разница между мейнстримом и арт-хаусом?
Поверьте, ностальгирующие по неуправляемой видеодемократии коллеги, мы с вами не одиноки. Нечто подобное испытывают и американские завсегдатаи приказавшего долго жить в 1993 году "грайндхауса". Кинотеатры, создавашиеся в незапамятные времена для показа доморощенного малобюджетного коммерческого кино, к 70-м стали значительным явлением и воплощением свободы выбора, особенно в том, что касалось неамериканских фильмов. Поэтому "грайндхаусные" прокатчики (прежде всего в крупных городах вроде Нью-Йорка) с лёгкостью показывали в соседних залах Вильгота Шёмана, Валериана Боровчика и Хесуса Франко, делая все категории зрителей счастливыми.
К азиатскому кино у любителей "грайндхауса" была особая любовь. Самурайские фильмы всех мастей (от Акиры Куросавы до Кэндзи Мисуми) впечатляли жестокостью и размахом батальных сцен, сюрреалистические фантазии Сейдзуна Сузуки на темы популярных жанров запоминались всем попавшим на них киноманам на всю жизнь. Но воплощением азиатской экзотики, брутальности, энергетики и аморальности стал, безусловно, Сонни Чиба, звезда главного карате-фильма всех времён Уличный боец. В титрах актёр вообще-то обычно значился как Шиничи Чиба, но прокатчики не слишком утруждали себя транскрипцией японских имён и старались придать им более американизированное звучание. Отсюда "Сонни" (когда в американский прокат 70-80-х попадали редкие фильмы с Бунтой Сугаварой, то "бешеный пёс якудза-эйга" вообще превращался в "Бада"; к счастью, эта модификация его имени не прижилась). И вот уже более тридцати лет культ Чибы не ослабевает, а скорее даже разрастается, чему способствует и частое цитирование лучших работ актёра в фильмах его фанатов, ныне ставших преуспевающими кинематографистами.
 Чиба (настоящее имя Садао Маэда) родился 23 января 1939 года в Фукуоке, в семье лётчика-испытателя. Спорт занимал главное место в жизни юного Садао, и спорту он уделял особое внимание, готовясь к карьере гимнаста. Так как обучение гимнастике дохода семье не приносило, то олимпийской надежде пришлось чередовать тренировки с прозаическими занятиями вроде работы на стройке. Именно там начинающий гимнаст получил травму спины, настолько серьёзную, что об успехах в профессиональном спорте пришлось забыть. Конечно, это был сильный удар для молодого человека - но он справился. Более того, восстановившись после травмы, решил не оставлять спорт и попробовать себя в единоборствах. Так Чиба начал обучение у самого сэнсэя Масутацу Оямы, которое принесло ему множество поясов и прочих признаний высокого уровня (для справки: среди учеников Великого Мастера каратэ Оямы также значатся Роналд Рейган, Нельсон Мандела и Шон Коннери). К тому же, наш герой решил попробовать себя в кино и после обучения на актёрских курсах принял участие в одном из регулярно проводившихся на больших студиях конкурсов "Новое лицо". Чиба участвовал в подобном конкурсе студии "Тоэй" и в 1959 году получил на студии работу.
Обаятельная внешность и приобретённая за годы тренировок пластичность плюс мастерство каратиста сделали Чибу постоянным актёром приключенческих лент той поры, которые, правда, ничего особенного из себя не представляли (таков, например, Ужас ниже уровня моря Хадзиме Сато). К счастью, тогда Чиба познакомился и подружился с одним начинающим постановщиком "Тоэй", который в будущем станет самой главной силой японского кино. Конечно, речь идёт о Киндзи Фукасаку. В 1961, когда Фукасаку снимал с Чибой Странствующего детектива или Мстителя в клёвой шляпе, он ещё только оттачивал свой стиль, но, работая с Киндзи-саном, молодой актёр получил возможность показать и умение играть, а не только эффектно выглядеть в боевых сценах. Поэтому в интервью Чиба всегда отзывался о великом режиссёре с неизменным восхищением: "Уже тогда я поражался его мастерству. Он быстро сделал себе имя и вскоре получил возможность работать с ведущими кинозвёздами, но всегда помнил, что мы начинали вместе. Он мой наставник и верный друг. С какими бы режиссёрами я ни работал, моей мечтой всегда было снова оказаться на площадке Фукасаку. Это замечательный человек". Именно сотрудничество с "императором Киндзи" в самом начале карьеры, по мнению актёра, помогло ему в дальнейшем: "Это были вроде бы обычные развлекательные ленты, но я научился играть именно благодаря работе над ними с Фукасаку. Он предлагал импровизировать, проводил аналогии между актёрской игрой и джазом, просил меня быть то более расслабленным в кадре, то физически собранным, отслеживал комедийные элементы в моей работе. Те незатейливые картины заложили фундамент для моих будущих знаменитых ролей".
|
|
|
Версия для печати
