Антон Сазонов
Профессиональный фигурист Андрей Грязев ворвался в мир кино одним прыжком. Антону Сазонову стихийно талантливый режиссер рассказал о том, какое место в его жизни занимают фигурное катание и кино, как он находит героев для своих фильмов и что собирается делать дальше.
Читать далее
|
|
|
|
|
13 января 2009
Ян Левченко
После фантастической ленты Луч смерти (1925), эксплуатирующей популярный в те годы сюжет о "супероружии", которым пытаются завладеть, ясное дело, наймиты буржуазии, Кулешов снимает фильм По закону (1927). В основе сюжета лежит новелла Джека Лондона "Неожиданное", переработанная Виктором Шкловским. Действие происходит уже непосредственно за океаном, на Аляске, среди искателей золота. Обычная история алчности и предательства была сделана Кулешовым на пределе возможностей своего времени. Ранее он провозглашал, что камерное кино – это "крепость, в которой на лафетах стоят клистирные трубки", но тут сделал именно камерную картину, которая держалась на трех актерах с минимальным, но леденящим душу использованием ландшафта. Шкловский вспоминал, как они создавали в кадре искусственное пространство подчеркнуто элементарными средствами – снимали натуру с весенним разливом реки, монтировали скупые признаки интерьеров. Максимальное использование телесной фактуры привело к тому, что натурщик на глазах вырастал в актера, не имеющего ничего общего с наследием традиционной школы. Это был настоящий прорыв. За него Кулешов получил наотмашь. Его только что не били ногами в темном переулке. "Формалист", "западник", "реакционер", посмевший показать жадных американцев симпатичными людьми. "Не наш человек". Приговор был однозначным. После команды "фас" Кулешову оставалось только увертываться. Но делал он это плохо. По инерции вышла Ваша знакомая (1927), содержащая не только чудесную Хохлову, но и мощный дизайн Александра Родченко. В 1929-м – беспомощные и растерянные Два-бульди-два и Веселая канарейка, старательно скрывающие таланты своего создателя. И последний всплеск – Великий утешитель 1933 года, где американская тема возвращается хитро и упрямо, так, чтобы критики прикусили язык (угнетение темнокожих, прогрессивные идеи, продажность капитала и т. д.). Вышедший тогда же Горизонт закрыл тему Америки, послав привет Красным дьяволятам Ивана Перестиани с их темнокожим мальчиком-красноармейцем. У Кулешова в Красной Армии сражается еврейский юноша по фамилии Горизонт, в детстве увезенный в Америку и теперь услышавший зов родной земли.Дальше – затемнение, прервавшееся раз перед войной и дважды – во время. "Этот фильм наполнен таинственностью и ожиданием чуда". Так написано в аннотации к ленте Кулешова Сибиряки (1940), изданной в наши дни пиратским дистрибьютором в составе сборника "советского золота". Современный зритель с его притупившейся исторической памятью оценит эмоциональные свойства картины, где два сибирских мальчика Петя и Сережа клянутся найти трубку, которую Сталин подарил во время ссылки одному из таежных охотников. Трубка нужна юным пионерам отнюдь не для фетишистского обладания – эти буржуазные желания давно искоренены и возродятся нескоро. Мальчики собираются вернуть вещь законному владельцу. Ну и, ясное дело, познакомиться. Как это было принято в кино сталинской эпохи, вождя, принимающего в Кремле посланцев дальних уголков земли советской, сыграл Михаил Геловани. Фильм создает впечатление полной выморочности, предлагая зрителю идеальный сюжет своего времени, то есть вариацию универсальной модели волшебной сказки. Юные герои получают от стариков заветное предание и устремляются на поиски сокровища. По пути их ждут встречи как с явными помощниками, так и со скрытыми антагонистами (иных к тому моменту в СССР уже не осталось). Обретенное сокровище – это пропуск на прием к верховному божеству. Неслучайно это именно трубка. Других атрибутов у Сталина не было. Кепок он не носил, чернильниц из хлеба, в отличие от того же Ленина, не изготавливал. Так что у трубки как у фетиша власти нет альтернатив. Кулешов обо всем этом, скорее всего, не догадывался. Но ведь все равно заметил и реализовал. Получилось очень страшное кино. Теперь издатели дальновидно пишут про "ожидание чуда". Так все и возвращается само собой.Тоскливо не только это. Тоскливо то, что народ всегда несет с базара "милорда глупого", как в известной поэме Некрасова. Ему, собственно, ничего другого и не предлагают. Ни один из немых фильмов Кулешова в России не издан. Снова старая песня о главном: это никому не нужно. Конечно, не нужно. Ведь удовлетворение простой потребности всегда строится на повторении и снижении требований. Тогда как формирование более сложной потребности требует воспитания, внимания и эмоциональной работы. Все это, конечно, непросто. Не для средних умов. Удел, так сказать, художников. Надо сказать, Кулешов это тоже понимал. Только немножко с другой стороны. В 1922 году он писал: "Эксперимент для честного кинематографиста важнее хлеба". Чудак-человек…
4 страницы
 1 2 3 4
|
|
|
|
Версия для печати
