Антон Сазонов
Профессиональный фигурист Андрей Грязев ворвался в мир кино одним прыжком. Антону Сазонову стихийно талантливый режиссер рассказал о том, какое место в его жизни занимают фигурное катание и кино, как он находит героев для своих фильмов и что собирается делать дальше.
Читать далее
|
|
|
|
|
10 декабря 2008
Алексей Коленский
 Последним респектабельным достижением артиста становится Портрет Леди – не лишенная декоративно-кинематографичного шарма история Пигмалиона, пожелавшего прикончить собственноручно выращенную Галатею. У феминистки Джейн Кэмпион место скромного профессора Хиггинса занимает аморальный эстет, ангажировавший на брак девушку викторианского воспитания (Кидман) для удовлетворения собственных, роковым образом зауженных амбиций. Негодяя удается обезвредить, жертва возвращается в пряничную усадьбу к верному воздыхателю своего круга. Кэмпион немного промахнулась: самая интересная часть истории начинается в момент, когда она опускает занавес. Правда, в этом сюжете не было бы места Малковичу, сыгравшего эгоиста не способного осудить себя, и пускающегося на поиски Высшего Судии. В амплуа недоступного человеческому суду аристократичного небожителя Д М "зависает" все 90-е в Жанне Д'Арк Люка Бессонна, Тени вампира Элиаса Мерига, Игре Рипли Кавани, Климте Руиса и прочих малоудачных, но заметных фестивальных и околофестивальных ретро-фресках (единственное выдающееся исключение – Обретенное время Рауля Руиса –атмосферный удивительно полный двухчасовой дайджест бесконечного романа Пруста).
В 1999 году драматург Чарли Кауфман предлагает культовому клипмейкеру и музыканту Спайку Джоунсу оригинальный сценарий, где Малковичу предстоит дополнить свой "каленадарный" ряд образом себя самого. Герои абсурдистской комедии Быть Джоном Малковичем обнаруживают дверь в голову кумира и неоднократно овладевают его сознанием по 10 минут за раз. Совершив массовую интервенцию в сознание артиста, они едва не ломают драгоценную игрушку и обретают сомнительное личное счастье - выдающаяся фантазия в кружеве аппетитных сюжетных виражей маскирует корявый модельный крой, но речь здесь не о платье, а о драгоценной упаковке - о конкретной голове как артефакте высшей антикварной ценности. Очевидный аналог – вселенные в виде вложенных брелоков на кошачьей лапке в Людях в черном; в зоннерфельдовском шедевре на эти побрякушки идет азартная охота (подразумевающая сбыт и теневой оборот), зато за Джона Малковича в этом смысле можно быть спокойным: миллионы мечтают о приватном наслаждении звездным телом, но трудно вообразить чудака, желающего прорваться к славе сквозь извилины Гибсона, Уиллиса, Николсона или любого другого современника. Правда, на эту роль могли подойти Хэмфри Богарт, Джеймс Стюарт, Гэри Купер или Марлон Брандо, но это были бы печальные истории. Сегодня все иначе: воображать себя оставаясь недосягаемым для фантазмов других – в этом у Д М, как у истинного короля комедии, нет равных.
В 2002 году Д М встает за режиссерский пульт и снимает глубокую драму Танцор сверху. Основанная на реальной истории розысков и репрессий перуанских маоистов, эта политическая фреска шире озабоченности региональной экзотикой, но куда ж без нее? Неуловимый профессор Ривас наводняет город детьми, оплачивающими бунт против стабильной нищеты и унизительного бесправия старших ценой своей крови: малыши клеят листовки, вешают собак, расстреливают полицаев, выигрывают битву за народную душу; Ривас бронзовеет теневым лидером нации, но при аресте цедит бессильные слова, брызжет банальной гордыней. Ему простительно - фильм не о нем, а о стареющем и пустеющем мире, в котором кроме блажи "пикейного жилета" (романтика, идеалиста, манипулятора) не остается решительно ничего мужского: изловив террориста, совестливый следователь (трогательный Хавьер Бардэм) получает единственно возможный охотничий трофей - плевок в лицо и повышение по службе. По мощам и елей: герой (пес системы, явный антагонист Малковича На линии огня) покупает будущность дочери, предательством возлюбленной дававшей ей уроки латинского танца в студии под конспиративной квартирой своего вождя. Вряд ли Д М извинили бы более радикальный сюжет, но времена меняются и Малкович… красиво стареет, доказав своей нелепой и фееричной кинокарьерой гуманистический парадокс: оставаться человеком и становиться насекомым суть одно и тоже даже в самом комфортном из возможных миров.
3 страницы
 1 2 3
|
|
|
|
Версия для печати
