Иван Кислый
Неполным будет утверждение, что в Аире Вайда виртуозно соединил литературную основу с документалистикой. Нет, более того: он поставил под вопрос сосуществование жизни и кинематографа. Вайда спрашивает: перестает ли жизнь, заснятая на пленку, быть жизнью? И дает вполне однозначный ответ.
Читать далее
|
|
|
|
|
2 июля 2008
Владислав Шувалов
От дзифта до рая
К числу наиболее ярких и востребованных работ конкурсной программы следует отнести германо-израильскую ленту Дрора Захави Для моего отца (For My Father, 2008). Об этом фильме "Синематека" писала в материале Во имя семьи. Драма последних дней жизни палестинского террориста длительное время удерживала самую высокую позицию конкурсного рейтинга и в итоге была предсказуемо награждена Призом зрительских симпатий лучшему фильму Основного конкурса."Белой вороной" на празднике победившего "социального не-авангардизма" выглядит успех фильма болгарского режиссера Явора Гырдева – Дзифт (Zift, 2008). Можно предположить, что картине выполненной на стыке соц-арта и нуара, дали зелёный свет, чтобы разбавить триумф проблемного кино. Как известно, среди фестивальной публики есть немало критиков, презирающих всякое приближение киновысказывания к реальности, и превыше всего ценящих в кинематографе самоценную изобразительную барочность (даже если она граничит с откровенной спекуляцией и лишена художественного смысла). Подобное нельзя сказать о фильме дебютанта Гырдева. Его фильм - редкий образчик восточноевропейского гангстерского кино. Мало, кто ожидал, что Болгария способна представить миру постмодернистский нуар, по визуальной насыщенности сопоставимый с картинами (пусть и нелучшими картинами) Роберта Родригеза и Гая Ричи. В Дзифте умирающий зек, отмотавший 15 лет в болгарской колонии середины прошлого века, в первый же день, оказавшись на свободе, был втянут в свой финальный кровавый беспредел. Основные проблемы ленты очевидны и свойственны периферийному кино, которое пытается угнаться за жанровыми штампами. При изобразительной вычурности (черно-белая пленка, короткий монтаж, чередующийся с протяженными планами, псевдоэкспрессионистские ракурсы) и неожиданном использовании примет советского прошлого (автомобиль "Чайка", песня "Смуглянка-молдованка") картина построена из повторяющихся элементов и ничего нового в жанровом смысле не приносит. Фабулу нельзя назвать динамичной, поскольку сюжет подхлёстывается, скорее, грубостью и фекальными шутками, нежели остроумными поворотами. Тем не менее, нельзя не признать, что режиссер своим хулиганским кино встряхнул благочинное конкурсное гнездо. Гырдев - успешный театральный режиссер, этакий местный Кирилл Серебренников, получил в Москве Приз за лучшую режиссерскую работу. Несмотря на драматургическую слабость всей истории и досадное чувство позерства (концепцию фильма можно обозначить как "изображая нуар") Гырдев собрал слаженную съёмочную команду, которая способна в будущем реализоваться в более состоятельных проектах.
 Особняком в конкурсе ММКФ всегда стоят отечественные картины - к ним проявляют изначальное недоверие, которое зиждется на заскорузлых представлениях нашего человека о том, что "все места куплены". Впрочем, виной тому - труднообъяснимые и не блещущие художественными достоинствами лауреаты ММКФ недавних лет (Космос как предчувствие, 2005, Путешествие с домашними животными, 2007), которые взращивают миф о нечестном судействе в пользу российских картин. В этом году Россия была представлена в конкурсе двумя лентами – экранизацией пьесы А.П.Чехова "Вишнёвый сад" в режиссуре Сергея Овчарова и второй работой Кати Шагаловой Однажды в провинции. Лубочная стилистика Овчарова оказалась малоприменимой в качестве инструмента адаптации чеховской пьесы. Несмотря на стилизацию под "раннюю комическую", картина Сад изобилует театральностью, которая проявляется в манере актерской игры и построении мизансцен. Скомороший язык автора, снискавшего популярность нескладными самобытными лентами Небывальщина, 1983, и Барабаниада, 1993, кажется искусственным и выморочным, настойчиво и безуспешно пытающимся окомедизировать Чехова. В этих условиях единственным российским призером могла стать только вторая картина – Однажды в провинции. Она и была удостоена Приза Жюри Международной кинокритики (ФИПРЕССИ). Лента Райские птицы Романа Балаяна, которая на фестивале представляла Украину, но из всех трёх русскоязычных фильмов была самой предпочтительной, призов не получила.
Жюри Основного конкурса под председательством Лив Ульман сняло всякие возможные обвинения в идеологических (тем более, пророссийских) интенциях, оценив, действительно, лучшие картины, которые к тому же оказались более соответствующими мировой киномоде, чем это было семь лет назад, когда Лив Ульман возглавляла жюри Каннского фестиваля. Тогда, в 2001 году "Золотую пальмовую ветвь" получила психологическая, не лишенная сентиментальной аффектации, мелодрама Нанни Моретти Комната сына (La Stanza del figlio, 2001), вызвавшая бурю как восторга, так и негодования. Параллели с каннскими итогами не могут не ободрять сами по себе. Однако в большей степени хотелось бы, чтобы эти параллели свидетельствовали о том, что Московский кинофестиваль интегрируется в мировое фестивальное сообщество, задается актуальной проблематикой, оказывается способным предложить отклик на запросы фестивальной аудитории.
3 страницы
 1 2 3
|
|
|
|
Версия для печати
