Александр Шпагин
Удивительная лента. Сегодня она воспринимается как внятная, просчитанная аллюзия на те события, которые происходили в реальности. Здесь впервые осмыслена романтическая утопия, которой грезили шестидесятники, - та, что в итоге напоролась на каменную стену, упавшую на весь советский мир после чехословацких событий 68-го. И это был конец свободы.
Читать далее
|
|
|
|
|
21 июня 2008
Владислав Шувалов
 Оба фильма, увиденные в первый официальный день фестиваля, оказываются связанными линией семьи - тем чувством, которое необходимо, чтобы почувствовать себя нужным, обрести ответственность за себя и за ближнего. Конкурсная израильская лента Для моего отца (For My Father, 2008) - полнометражный дебют Дрора Захави, - выполнена в манере современной немецкой драмы, для которой свойственна опора на актуальные темы, но не без сентиментальных рычагов (Фатих Акин, Андреас Дрезен). Частично это связано с тем, что Захави учился в Потсдаме и снял в Германии ряд телефильмов. В нашей стране пользовалась успехом горькая комедия о потерянной Родине - Гудбай, Ленин, чье название созвучно альтернативному названию фильма Захави – Шабат Шалом, Марадона.
…Молодого араба по имени Терек забрасывают в Тель-Авив для совершения теракта на местном рынке. В критическую минуту у смертника отказывает детонатор. Юноша обращается в первую подвернувшуюся мастерскую: в чужом городе, без денег, в обмен на ремонт тумблера он предлагает хозяину починить крышу мастерской, чем нарушает очевидную заповедь смертника - не входить в контакт с окружающими, не позволять вернуть себя в мир живых. Ремонт длится два дня - и за эти два дня потенциальный смертник успевает вселить надежду, "вернуть к жизни" несколько иноверцев - старика, который увидел в нём своего сына, замученного до смерти в родной израильской армии, и девушку-эмо, которая пытается вырваться из сетей местной религиозной общины. Терек стоит перед выбором и боится подпустить мысль о возможном продолжении жизни – он её уже прожил. Шаг за шагом нам рассказывают, что толкнуло парня на бесчеловечный поступок. Объяснение необходимо (пусть оно и не очень убедительно), поскольку внешний вид героя, его порядочность, не-зомбированность, способность к рефлексии и заботе о ближних, не добавляют естественности образу шахида. Побудительным зрительским мотивом остается ожидание финала (взорвёт или не взорвёт). Концовка трагична, поскольку гордиев узел развязать уже нельзя: слишком много заложников возникшей ситуации, прошедшей свою "точку невозврата"…
В некотором роде фильм не только заявляет невозможность нормальной жизни на земле тотальной подозрительности и перманентной войны, но и оправдывает действия, взращенные, не без основания, на недоверии к людям вражеской национальности. В конечном итоге, оказываются правы именно эти психопаты, нетерпимцы и фанатики, причём с обеих сторон, а не евреи, давшие кров арабу, и (как можно предположить по финалу), обреченные на муки преследования со стороны своих фанатичных соседей-единоверцев.
 Тема семьи совершенно неожиданно раскрывается в другой истории - о прожигающих жизнь любовниках в замечательной психологической драме Мориса Пиала Лулу (Loulou, 1980), которым открылась фестивальная программа фильмов с участием актрисы Изабель Юппер. В названии - имя хулигана и верзилы, драчуна и бабника, в которого влюбилась Нелли, жена утонченного Андре, предпочитающего барам и прочим неразборчивым питейным местам классическую музыку и посещение культурных мероприятий. Семья пошла вразнос: жена плюнула на мужа и ушла к любовнику, муж закатывает сцены ревности и волочится за женой, та пребывает на седьмом небе от блаженства и изобилия мужского внимания. Три бесподобных актёра – Жерар Депардье (Лулу), Изабель Юппер (Нелли) и Ги Маршан (Андре) на предельно бытовых ситуациях разыгрывают любовный треугольник как экзистенциальную трагикомедию тридцатилетних людей, сорвавших свою жизнь с петель и кинувшихся во все тяжкие. "Вальсирующие" герои мучают друг друга, унижают, дерутся, истерят, (едва ли не публично) трахаются и всячески демонстрируют пренебрежение к обывательской морали. Лулу не работает (и не собирается), шляется по хазам, общается с уголовными типами, промышляет криминалом, за ним повсюду таскается влюбленная, как кошка, Нелли, открывающая мир свободной любви, лишенный взаимных обязательств. Пиала поразительно точен в регистрах городского безумия, в которые нет-нет да и попадает, как в капкан, размеренная жизнь добропорядочных буржуа. В конце концов свыкаешься, что у героев действительно любовь, и надолго, однако пылающие отношения, построенные на одной лишь постели, сгорают как спичка (это известно). И - тут оказывается, что во всем виновата женщина. В том смысле, что это она - главный персонаж фильма, а не Лулу. Это она, Нелли, устанавливает температуру отношений, от неё зависит возможность их продолжения: удержать мужчину или отвадить, родить ребёнка или избавиться от него, нацелить мужчину на создание семьи или лишь напрасно обнадежить, лишить любовную историю права на хэппи-энд или вновь – последним кадром - подарить зрителю надежду на счастливый финал.
|
|
|
Версия для печати
